Обещанный поселенцам перечень льгот действительно впечатлял. В Высочайшем Манифесте Николая II «К доблестным Героям нашим, воинам русской армии и флота», опубликованном 26-го февраля, говорилось о первоочередном наделении бесплатной хуторской землей демобилизуемых военнослужащих Маньчжурской армии, ТОФа и казаков — участников боевых действий, решивших остаться жить здесь и вести личное крестьянское хозяйство. Лица крестьянского сословия из их числа и члены их семей получали госгарантию беспрепятственного выхода из своей «домашней» крестьянской общины и право на немедленную денежную компенсацию за оставляемую общине надельную землю и недвижимое имущество.
Раздача и разверстка земель для ветеранов войны будет начата не позже трех месяцев после выхода приказов о демобилизации. Размер бесплатного надела определен в 20 хуторских десятин как самому демобилизуемому, так и прочим членам его семьи мужеского пола, при условии их переезда на Дальний Восток для постоянного проживания. Сам переезд семьи поездом или пароходом — за царев кошт.
К каждой такой 20-десятинной доле полагается бесплатно лошадь, винтовка-драгунка, 100 патронов к ней, тесак и новый комплект обмундирования. В него входят: шапка-ушанка, ватник, стеганые брюки, рукавицы, валенки с калошами, сапоги, отрезы сукна, ситца и фланели, летние брюки, по три гимнастерки и комплекта исподнего, ремень, фляга и лопатка. Кроме того государство брало на себя половину расходов по перевозу с семьей демобилизанта — будущего хуторянина, ее скарба, одной-двух голов крупного рогатого скота и до шести голов мелкой живности и птицы, не считая кошек и собак, с дорожным кормовым фуражом.
Правительство выступало гарантом выдаваемой демобилизуемому долгосрочной низкопроцентной ссуды в Крестьянском банке для строительства дома, надворных построек, приобретения сельхозинвентаря и семенного материала на первый посевной год. А также беспроцентных «подъемных» в Русско-Китайском банке на семь лет в сумме 150 рублей для поселенца-единоличника и 350 для ветерана, перевезшего в Маньчжурию свою семью. Особое внимание проявил Государь о тех, кто сражался храбро и доблестно: Георгиевским кавалерам подъемные увеличиваются на 25 %, а заслужившим за эту кампанию два ЗОВО и более — на 50 %. Ничего подобного история России еще не знала…
В частях и подразделениях вовсю шло брожение — многие мужики-сослуживцы, решившие для себя немедля воспользоваться невиданной царевой милостью, сбивались в ватаги, вернее «переселенческие артели». Ведь миром, оно, и дома сподручнее ставить, и стражу вести, а если еще и почитать присланные специально из столицы умные книжки, то получается, что и поля обрабатывать. Да и жить рядом с соседом-товарищем, с которым ты делил и армейскую кашу, и японскую пулю или осколок, которого ты знаешь и в которого веришь, — «этот не выдаст», разве не правильно? Так что налицо было зарождение новой формы сельской общины, связанной не общей собственностью, а общим интересом. Житейским и экономическим.