* * *
Первым к микрофонам, установленным на перилах трибуны у Адмиральской пристани Владивостокского порта, подошел командующий Маньчжурской армией генерал-адъютант Оскар Казимирович Гриппенберг.
Несколько секунд бравый фельдмаршал, нахмурив густые брови и всем своим видом давая собравшимся прочувствовать вкус момента, пристально всматривался в лица офицеров стоящих перед ним. И вдруг, слегка искаженный несовершенством усилителя, громовыми раскатами загудел на всю набережную через четыре громкоговорителя его зычный голос: «С Победой Вас, Русские Воины! Войне — конец! Ура!»
Ответное «Урра-а-а!!!», исторгнутое снизу тысячами глоток, мгновенно подавило мощь всей лейковской электроники, которая, кстати говоря, до этого путешествовала к Токио и обратно на борту рудневского флагмана, на случай если бы пришлось заниматься массовой информацией и пропагандой при вступлении в японскую столицу. Но там, слава Богу, обошлось. Не пригодилась…
Не любитель цветистых фраз, Оскар Казимирович, говорил четко и размеренно. Как команды рубя короткие фразы. Вначале он поблагодарил моряков за всю ту боевую работу, без которой успехи армии, как под Артуром, так и под Токио, просто были немыслимы. Затем особую хвалу воздал офицерам и солдатам Щербачева. И это понятно: сам гвардейский офицер и генерал «со стажем», он особо внимательно следил за боевыми успехами гвардейцев. После чего, упомянув о решении Государя из особо отличившихся во время боев на Квантуне, в Маньчжурии и в Японии воинов сформировать несколько новых гвардейских частей, отметил, что списки кандидатов в гвардию он с дозволения Императора будет рассматривать лично.
Коснувшись проблем с предстоящей демобилизацией, Гриппенберг подробно остановился на предполагаемых сроках отдачи приказов по этому вопросу и общем порядке отправки демобилизуемых в Россию. При этом он сделал особый акцент на запущенной в западных и центральных губерниях переселенческой программе. А также на разнообразных льготах, которые по решению Государя должны будут получить демобилизованные из армии и с флота военнослужащие, изъявившие свое желание остаться жить на Дальнем Востоке и в Маньчжурии.
Ведь по любому лучше, если на новых землях Империи, а в том, что Китаю они уже принадлежать не будут, никто не сомневался, право первенства и выбора мест для проживания и земледелия получат те, кто за них сражался. Те, кто уже знает этот край «в лицо», а не по лубочным картинкам и рекламным листкам.
Особенно важно это для крепких, молодых крестьянских мужиков, уже увидевших плодородную силу этих земель и знающих, что дома, за Уралом, их и их семьи ждут чересполосица, диктат общинных стариков, перспектива голода в случае недорода или неурожая, да кулак-ростовщик. Да и когда еще в центральной России или Малороссии реформа будет доведена до конца? А здесь, с опорой на обновленное уложение законов о крестьянстве, жить по ним можно начинать уже завтра.