На следующий день, когда мы сидели на скале, я поняла, что больше не плачу. Тоска все еще сжимала внутренности, но невыразимая боль притупилась.
— Ты здесь вырос? — спросила я шепотом.
Его руки напряглись, а потом прижали меня к себе сильнее.
— Да… этот дом построил мой отец.
Я кивнула и не стала дальше расспрашивать. Хоть и удивительно, что горные живут не только в горах…
— Я тоже потерял свою семью, — сказал Ян тихо.
Я напряглась.
— И как ты это пережил? — спросила тихо.
— Шаг за шагом, Эли, — ответил Ян, — сначала преодолевал насущный день, потом — следующий. А потом зацепился за свою злость и жажду мести. Я долго готовился, но добился справедливости. И пусть месть не принесла мне освобождение от боли, но на первых порах это был хороший стимул жить дальше…
— Предлагаешь мне мстить? — грустно улыбнулась я. — А если это Стэрк? Повторишь то же самое? Предложишь оставить собственную даркирию без правителя?
Ян как-то окаменел, я даже дыхание его расслышала спустя лишь пару минут.
— За смерть близких… виновные должны ответить, — видно было, что слова давались ему с трудом, но Ян продолжил: — Месть за убийство — очевидное последствие совершенных кем-то действий. А за свои действия должен отвечать каждый, даже если это правящий даркир.
Я не ожидала услышать подобное именно от воина Стэрка. Он ведь приносил ему присягу — клялся в верности. По идее, Ян должен был уже связать меня и отправить в Акменс, обвинить в преступных замыслах и обезвредить. Но он сидит здесь, до сих пор меня обнимает и сам рассуждает о мести.
— Я не могу тебе помочь, — сказал Ян тихо, — но и мешать не буду.
Это было сверх моего понимания. А потом я вспомнила о его вознаграждении. Если я права и Стэрк держит в плену кого-то из его близких, то подобная позиция становится более понятной.
Я зажмурилась и спросила:
— Когда ты отвезешь меня в Акменс?
Ян опустил голову на мое плечо.
— Ты еще не выздоровела… — пробурчал он недовольно.
Да, я бы тоже была недовольна на его месте, долгожданная встреча с близким человеком постоянно откладывалась из-за одной озерной, слабой и никчемной василиски с суицидальными наклонностями.
После обеда Ян рубил дрова так ожесточенно и яростно, что я решила постараться как можно быстрее окрепнуть.
Вечером воин, как обычно, вошел в комнату и развел огонь в камине. Я читала, когда Ян поставил на тумбочку небольшую каменную статуэтку. Воин прошел к своему креслу, достал бумаги и погрузился в их изучение.
Я взяла статуэтку и повертела ее в руках. Это был каменный миниатюрный букет цветов с поразительной детализацией. Если бы не размер букета и не снег за окном, я бы решила, что этот букет был живым, а потом обращен в камень.