Не все арестованные упорно молчали и уносили свою тайну в могилу — кое-кто не выдержал. 12 февраля схватили Тоско Ганева, Петру Джамбазову и вместе с ними еще нескольких коммунистов и помощников партизан.
В штабе 2-й Фракийской дивизии остались довольны капитаном Диневым.
— Начал ты хорошо, — похвалил какой-то генерал капитана. — Продолжай в том же духе…
Лет десять назад, когда капитан получил первое офицерское звание, царь, вручая ему именные часы, сказал:
— Мои враги — это и враги Болгарии. Помните об этом.
Капитан не забыл слов царя, сказанных в большом зале военного училища с его высокими потолками, украшенными лепкой с позолотой.
— Клянусь быть беспощадным с ними! — ответил он, не догадываясь, что у Болгарии нет большего врага, чем сам царь, объявляющий своих друзей — ее друзьями, а своих врагов — ее врагами.
В Батаке капитан разместил свой штаб в помещении школы, стоявшей на берегу Старой реки. Сам занял кабинет директора, а агенты — соседние классные комнаты. Арестованных держали в подвале.
16 февраля из Пещеры приходит приказ произвести дополнительные аресты. Капитан удаляется в директорский кабинет, чтобы лучше обдумать, как действовать. Кто-то стучит в дверь.
— Входите!
Это звучит не как разрешение, а как приказ.
— Господин капитан, здешний один пришел… Просит впустить, — докладывает вестовой. — Говорит, по важному делу.
Капитан небрежно разваливается на стуле и барабанит пальцами по письменному столу. Но когда в комнату входит молодой черноглазый мужчина, Динев вздрагивает и невольно отдергивает руку.
— А, это ты! — говорит он нарочито небрежно. — Что тебя привело сюда?..
Посетитель снимает кепку и приближается. Расстегнув пальто, достает какой-то документ.
— Несколько дней назад я получил документ на право заниматься ремеслом. Открываю портняжную мастерскую.
— Это лучше, чем участвовать в коммунистических заговорах… — перебивает его капитан. — Ремесленнику нечего делать среди разбойников.
Молодой батакчанин отводит глаза. Его руки, сжимающие кепку, становятся влажными.
— И мой брат в тюрьме, господин капитан, но никакой он не разбойник. А что касается меня… то вы убедились, что я подобными делами не занимаюсь. Потому и велели меня выпустить… — Парень как-то криво улыбается.
Капитан встает и отодвигает стул. Потом машинально одергивает китель и застегивает высокий воротник. На нем светло-зеленая форма, сшитая у хорошего мастера. В ней этот страшный человек выглядит элегантным и даже красивым.
— Я тебя выпустил, но, кажется, сделал это напрасно. Батак еще узнает меня…