Слова капитана звучат холодно, как холодна и его угроза.
Другой бы побледнел, испугался, а этот парень смотрит на офицера так, словно тот не сказал ничего особенного. Только слегка сжатые губы выдают внутреннее напряжение. «Среднего роста, с открытым лицом, волосы каштановые, одет со вкусом, бросается в глаза врожденная интеллигентность… — мысленно обобщает свои впечатления капитан. — Мои люди правы: он наверняка в руководстве молодежного подполья».
— Зачем ты пришел ко мне? — спрашивает капитан. — Решил открыть портняжную мастерскую — ну и открывай себе на здоровье!
— У меня ни материалов, ни приклада, господин капитан, — отвечает проситель. — Решил съездить в Пловдив. Прошу выдать пропуск…
Капитана изумляет не столько сама просьба, сколько явная уверенность парня в том, что она вполне естественна и будет удовлетворена. «Прекрасно владеет собой», — отмечает Динев еще одну черту характера этого человека.
— Хорошо. Ты его получишь. — И капитан приказывает вестовому подготовить пропуск на имя Трендафила Ангелова Балинова из села Батак.
Балинов получает пропуск и не торопясь спускается по лестнице. Капитан видит через окно своего кабинета, как тот останавливается во дворе, поднимает воротник и все так же не спеша проходит мимо часового у ворот.
— Вестовой! — кричит капитан. — Гыделева ко мне! Быстро!
В комнату входит рослый светловолосый человек в расстегнутом однобортном пиджаке, из-под которого видна рукоятка вальтера.
— Балинов решил ускользнуть от нас. Взял пропуск до Пловдива… Вон он там, на мосту! Следить за ним! Не спускать с него глаз!
Балинов заходит к сапожнику рядом со старой церковью и задерживается там минут на десять. Оттуда он выходит вместе с Илией Яневым. Они почти ровесники. Балинов выше ростом, и у него более тонкие черты лица. Их давно связывает крепкая дружба и риск подпольной работы. Люди привыкли видеть их вместе, и то, что они встретились у сапожника, не вызывает никаких подозрений. Не является их встреча неожиданностью и для следующих за ними по пятам агентов капитана Динева, поскольку они многое знают о каждом из них. Только одно интересует теперь капитана: что замышляют, что обсуждают его жертвы в оставшееся им время?
А они говорят о партизанском знамени, расшитом дочерьми старого помощника партизан деда Тодора Банчева и их подругами. (Это знамя так и не попало к партизанам — его сожгли. Но после 9 сентября было сделано новое — его поместили в небольшом батакском музее, посещение которого сейчас вызывает помимо других чувств ощущение какой-то неловкости: чересчур уж он скромен для подвига батакчан.)