Первую половину дороги в окнах вполне комфортабельного «Мерседеса» проносились голые деревья и серые равнины. От поселка Шакпак-Ата пейзаж начал меняться: горы, мелкая река вдоль полотна, желто-серая, как в Китае, много телеграфных столбов и мартовские салатные цвета. Спустилась темнота, и горы запахли сильнее. Я думал о том, как же странно, что практически ни в одном из городов Великой Степи у меня нет родственников. Вот и в Шымкенте никого нет: ни единого адреса. Только один чемодан с собой, но оно и к лучшему. Я ехал встречать красавиц, их чудовищ и ветряные мельницы, которые возможно отрубят мне руки и ноги. Так в Казахстане расширяют кругозор.
У крыльца гостиницы меня, настроенного на одиночное плавание поэта, к удивлению, уже ждал наш местный представитель, молодой, но почему-то уже седой татарский парень Руслан.
— Здравствуй, Ержан! — обратился ко мне он с широкой улыбкой.
— Привет! — я протянул руку.
— Размещайся, — сказал он, сразу перейдя на «ты». — А потом поедем в «Коксарай».
На улицах ночного Шымкента было прохладно. Утром в Таразе было теплее. Странно, мне казалось, что в Шымкенте должно быть очень тепло. Отель «Алтын Сандык», двухэтажный, обросший узорчатыми обоями и научно-фантастическими кустами алоэ, прохладный, сиял внутри полированным деревом лестниц и стен. Менеджерша с плохо окрашенной головой отвела меня в предназначенную мне комнату. Усталый, я прилег на кровать и сделал любовь с собственными мыслями. Собравшись с силами, однако, уже через 15 минут я спускался вниз для встречи с Русланом. «Смерть! Старый капитан! В дорогу! Ставь ветрило! Нам скучен этот край! О смерть, скорее в путь!». После смерти отосплюсь.
— Ну, чем вы тут живете? — начал расспрашивать я Руслана по дороге в ресторан
— На днях тут один полицейский насмерть сбил 16-летнюю девушку. А потом скрылся, представляешь?
— И что, убежал?
— Нет, задержали. Его же коллеги. Только вот…
— Что?
— Отпустили его через несколько дней, по амнистии президента. Так и живем.
— И что, никто не возмущается?
— А какой толк? Им за это ничего не будет, потому что любой вопрос всегда можно будет решить. И человеку, который решит этот вопрос, тоже ничего не будет… Всем пофиг. Нет в нашем городе никакой справедливости.
Ресторан «Коксарай» меня поразил. Фруктовое дерево с глянцевыми листьями снаружи ресторана, подметенная местными узбеками терраса, фонарь над нею, деревянные стулья, деревянные столы с белыми скатертями, яркие алые азалии вдоль террасы. Вокруг сновали простые веселые казахи и узбеки в национальных одеждах. «Таинственное место!» — помню, подумал я. Сам ресторан делился на несколько величественных залов. Каждый зал вмещал несколько столов. В плюще, обвивавшем здание со стороны сада, уже возились и пели маленькие птички. Казалось, будто рано зацветало цветками величиной с блюдце фруктовое дерево. Мне, усталому путнику, эта ночная шымкентская прохлада показалась раем.