Сказав это, отец д’Экзиль удобно устроился в одном из больших кожаных кресел кабинета президента.
Четверть часа спустя в зал собрания вышел Кимбелл. Сорок глиняных ламп, привешенных к потолку, освещали восемнадцать присутствующих своим мерцающим светом.
Наступило молчание. Кимбелл пробрался к эстраде президента и шепнул что-то на ухо Брайаму.
Тот важно приподнялся. На его огромном бритом лице не отразилось никакой торопливости.
— Братья, — сказал он, — простите меня. Брат Гербер сейчас сказал мне, что Всевышний требует моего присутствия в другом месте. До моего возвращения я попрошу брата Орсона Пратта взять на себя председательствование в церемонии.
Когда они вышли на улицу, он все с тем же спокойствием спросил Кимбелла:
— Он тебе ничего больше не сказал?
— Ничего.
— Хорошо, — сказал Брайам.
И этот тучный великан зашагал с таким проворством, какого никак нельзя было ожидать от него.
Отец д’Экзиль рассматривал сделанную сепией модель будущего храма в Соленом Озере; модель эта висела на стене в кабинете президента Церкви.
Гость и хозяин обменялись несколькими любезностями.
— Прекрасный памятник, — похвалил иезуит.
— Архитектор его, — сказал Брайам, — брат Труман Анжел. Мы надеемся, что его произведение оставит далеко за собою все памятники мира. Так, например, если память не изменяет мне, обе башни Амьенского собора имеют по 66 метров высоты.
— 66 метров имеет Южная башня, — сказал отец д’Экзиль, — и 65 — Северная.
— Хорошо-с! А шесть многогранных колоколен, которые будут служить украшением нашего храма, будут иметь по 74 метра высоты. Прошу вас взглянуть на это вот. Эта глыба голубоватого гранита — образчик камня, из которого будет выстроен Дом Божий. Мы за большие деньги привезли его с соседней горы.
— Нет ничего, что было бы слишком прекрасно для Бога, — сказал иезуит.
— Ничего, — согласился Брайам.
Еще в течение нескольких минут обменивались они различными соображениями о постройке религиозных зданий. Отец д’Экзиль цитировал Роберта де Люзарка и Виоле де Дюка. Брайам не уступал ему. Он играл крошечным компасом, украшавшим цепочку его часов; в общем, он был доволен, что встретил достойного соперника.
Как нельзя более спокойным голосом решился он наконец спросить:
— А что же это за плохие новости о банке Кроссби?
— Я сейчас из пустыни, — ответил, не переставая исследовать план храма, отец Филипп, — и поэтому не могу вам сказать ничего, касающегося дел этого банка, — ничего достоверного, во всяком случае. Думаю, впрочем, что никогда дела его не были в лучшем положении.
— А! — сказал, не выказывая удивления, Брайам.