Свежий воздух не согнал хмель с лица Максима Максимыча.
Дальше он нес совершеннейшую чушь, рифмовал Емелю с земелей и прогнозировал взлет курса доллара до восьмидесяти. Вылазки с сигаретой на улицу чередовались с походами в сортир. Количество кружек пива Максим Максимыч довел до шести. Он, насколько мог судить Роман, принадлежал к числу тех, в ком алкоголь пробуждал философские наклонности. Такие готовы подогнать базу под самые сумасбродные догадки.
— Хороший писатель схватывает дух эпохи, а гениальный… Гениальный указывает место своего времени среди прочих времен. Отыскивает вечное в текущем. Как бы ты охарактеризовал нашу эпоху, Палыч? Двумя словами? Только двумя?
В обобщениях Максим Максимыч добрался до космического размаха. Оставалось лишь гадать, какие рамки он разумеет под «нашей эпохой».
— Боюсь, что никак. Я не писатель и…
— Нервное безвременье, — обронил Максим Максимыч. — Мы укоренены в нервном безвременье. У нас нет языка, в который упаковать иллюзорную реальность вокруг. Нет прибора, чтобы прозондировать зыбкую почву. Нас разложили на элементарные частицы и распределили по соционическим типам, а истина снова укрылась от нас. Нас любили и вышвырнули.
— С вами все в порядке, Максим Максимыч?
Пьяный англичанин в недоумении уставился на Романа. Что-то обиженно-ребяческое проскользнуло в глазах Максима Максимыча, нижняя губа чуть подалась вперед.
— Счет, пожалуйста, — тихо сказал он ближайшей официантке.
В счете, доставленном через пару минут, значилось восемь кружек нефильтрованного вместо шести. Официантка с собранными в пучок с каштановыми волосами, обслуживавшая Максима Максимыча и Романа, состроила глупое лицо, когда англичанин заявил, что платить не собирается.
— Вам калькулятор принести, что ли? — возмутился он. — Может, мне еще стейк из семги приплюсуете?
— Успокойтесь, пожалуйста, — твердила официантка.
На подмогу к ней явилась администратор, низенькая девушка с крепкой грудью и широкими бедрами, представившаяся Камиллой. Ее фальшивая улыбка оповещала, что она намерена соблюдать приличия.
— Разное случается, — сказала она, взяв переговоры на себя. — Выпили, увлеклись, сбились со счета. Это нормально, никто вас не винит.
— Вы спятили, мои дорогие? По-вашему, я такой забывчивый?
— Не грубите, это некрасиво. Заплатите, пожалуйста.
— Мой друг прав… — пытался вмешаться Роман, его не слушали.
— Заплатите по чеку.
Максим Максимыч не нашелся, как отреагировать на любезный до наглости тон. Поникший англичанин захлопал себя по карманам рубашки цвета электрик, словно там хранилась записная книжка с расходами.