Маршрутка остановилась, я выскочила. Женщина поставила ведро в маршрутку, кряхтя забралась сама и с силой захлопнула дверцу. Я осталась одна. Вдруг из-за остановки на меня шагнула тень. Я вскрикнула и тут же зажала себе рот.
– Я такой страшный? – мрачно спросил Ромка.
Он стоял, сунув руки в карманы и что-то жуя. Одет он был неряшливо: из-под свитера торчала футболка, штаны пузырились на коленях, ботинки такие грязные, словно он бегал по болотам, спасаясь от собаки Баскервилей. Взъерошенный, осунувшийся, он слабо напоминал того Ромку, с которым я дружила.
– Ты ни при чём, – заторопилась ответить я. – Я всегда вскрикиваю, когда кто-то подходит неожиданно. Даже дома с родителями. Мама обижается. Тоже спрашивает, такая ли она страшная.
Ромка даже не улыбнулся. Развернулся и зашагал в сторону моего дома. Мол, хочешь – догоняй. Я заторопилась следом.
Пока я ехала, всё мечтала, как расскажу ему о Дане… И о маме. И даже, может быть, о папе… У него с отцом тоже не слишком ладится. Папа у него большой шутник, а Ромку это раздражает.
Но сейчас я не могла найти в памяти ни одного слова, которое хотелось бы произнести в Ромкином присутствии. Может, дело было в его футболке, которая нахально торчала из-под свитера, словно насмехалась над моими несчастьями. А может, в том, как Ромка перестроился, когда я подошла к нему справа: замедлил шаг, пропустил меня вперёд и зашагал так, чтобы я видела его с левой стороны. Как будто я только и думала, как бы разглядеть поближе его пятно!
От всего этого ныло сердце и страшно хотелось оказаться дома.
– Как ты провёл лето? – спросила я светским тоном и, спохватившись, добавила: – Куда-то ездил?
– В Архангельскую область, – ответил он. – Помогал восстанавливать монастырь. Там нас много было. Целая группа. Мамин сотрудник поехал. Меня прихватил.
– Здорово! Удивительно, что так здорово!
– Чего удивительного? – пожал он плечами. – Ты же знаешь, как мне нравится история.
– То-то и удивительно, – растолковала я ему. – Не так уж и легко найти себе занятие на лето, чтобы оно совпадало с твоим увлечением. Нам обоим повезло.
Ромка почему-то не поддержал моего энтузиазма.
– Кстати, про историю, – вспомнила я. – Ты глянул на тот листик?
– Да. Хорошая штуковина. Прочищает мозг.
– Историчка тебя ждёт. В этом году никто, кроме Ульяны, не выбрал историю.
– Я знаю. Я ей звонил. Не Ульяне, а Елизавете Ильиничне. Сказал, что в ближайшее время не приду.
– Она знает о…
– Нет, Маш. Никто не знает. И я бы хотел, чтобы никто не знал. Всё, мы пришли.
– Пока, – со вздохом сказала я.