«А такое бывает — среднее архитектурное?» — вдруг заинтересовалась она.
«Не знаю, может быть, и бывает», — ответил он. Впервые, разговаривая со Светланой, он не чувствовал никакой скованности.
И опять, как тогда на Театральной, его неожиданно обожгла сладостная мысль: неужели все это не во сне? Он стоит рядом с этой фантастической красавицей и вот так просто разговаривает с ней? И она совсем не торопится уходить?
Словно угадав его мысли, Светлана вдруг сказала:
«Долго мы так будем стоять?»
Ипатов, улыбнувшись, пожал плечами: разве это зависит от него? Он-то готов стоять хоть до утра…
«Ну что ж, зайдемте!»
Не ослышался ли он? Она зовет его в гости? И если бы не снисходительный тон, прозвучавший в ее приглашении, он бы ни за что не поверил. Да и поверив, растерянно смотрел на нее.
«Что с вами?» — насмешливо поинтересовалась она.
«А это удобно?» — спросил он.
Она вдруг улыбнулась и протянула руку:
«Очень!.. Идемте!»
С бьющимся сердцем Ипатов прошел вслед за ней в подъезд. В вестибюле было пусто, холодно и гулко. Крутой спиралью взлетала вверх лестница.
«Вон, вон там мы живем! — заглянула она в пролет снизу. — Под самой, под самой крышей!
«Как боги на Олимпе!» — заметил Ипатов, ступив на лестницу.
Оказывается, Светлана тоже знакома с земными трудностями. Шагая рядом, она жаловалась:
«Только нам, в отличие от богов, приходится спускаться на землю ежедневно. А иногда по нескольку раз в день. Мне-то ничего, а папа и мама, пока поднимутся, совсем задыхаются».
«Неужели вам, — и тут Ипатов смутился, — не могли дать что-нибудь пониже?»
«А это временное жилье, — отрезала она. — Нам в течение месяца обязаны подобрать хорошую квартиру. Папа предупредил в исполкоме, что если они будут тянуть резину, он доложит самому министру. Они с папой старые друзья».
Ипатов и Светлана поднимались легко, не замечая ни крутизны, ни длинных лестничных маршей. Один за другим оставались позади каменные круги лестницы.
«Обратили внимание?» — спросила Светлана.
«На что?» — не понял он.
«Наша лестница все время кружится в вальсе!»
«И правда! — согласился он, восхищенный поэтичностью этого неожиданного сравнения. — Вечный вальс!»
И вдруг лестница внезапно оборвалась, и они очутились на последнем этаже. В руках у Светланы звякнули ключи. Ее дверь была первой справа, первой справа…
Это он сейчас вспомнил — тридцать пять лет спустя. Когда улыбающийся бандюга вначале только приоткрыл, а затем широко распахнул дверь, Ипатов стоял рядом с пролетом. Он, кажется, даже почувствовал за спиной его пустое и холодное дыхание. Нет, тогда, наверно, он ничего не почувствовал. Это пришло потом, когда он все узнал…