А в то — первое — его посещение дверь почему-то не отпиралась: капризничал верхний — английский — замок. Мешала Светлане и сумка, все время сползавшая с плеча. Она скинула ее, сунула Ипатову:
«Подержите!»
Он то и дело порывался помочь.
Наконец она сдалась:
«Попробуйте вы».
Он посильнее нажал, в замке щелкнуло, и дверь отошла.
Светлана мигом оценила это:
«Сразу видно: дело мастера боится!»
«Ну какой я мастер!» — смущенно ответил Ипатов.
Она шутливо заметила:
«Смотрите, чрезмерная скромность настораживает!»
И тут на него неожиданно нашло:
«Правильно, что настораживает: таких нахалов, как я, еще поискать надо!»
«Спасибо за предупреждение!» — улыбнулась она, легко справившись с нижним — врезным — замком.
Они вошли в большую прихожую, всю заставленную старинными вешалками, трюмо и шкафчиками.
На стремянке стоял поджарый, небольшого роста человечек в пижаме и прилаживал к стене дорогой, из бронзы и хрусталя, светильник.
«Па, ты чего там мастеришь?» — спросила Светлана, сбрасывая шубку.
«Да вот бра хочу повесить к завтрашнему дню», — ответил тот тихим, очень тихим голосом.
Ипатов вежливо поздоровался и повесил свое тяжелое бобриковое пальто.
Отец Светланы уныло посмотрел на гостя, что-то пробормотал себе под нос и отвернулся.
«Не понравился, — сразу решил Ипатов. — Или привык. Сколько у них, наверно, перебывало нашего брата — дочкиного вздыхателя! Надоели, видно, хуже горькой редьки!»
Пройдя в следующую комнату, Ипатов так мысленно и ахнул: подобной роскоши в личном пользовании он еще не видел. В Германии, когда наступали, правда, нагляделся, но то были замки и особняки немецких аристократов, покинутые в спешке их владельцами. И здесь тоже все было, как говорится, по высшему разряду: черное дерево, инкрустированное бронзой и костью, кожаные кресла, огромные вазы и картины в золоченых рамах. Толстые ковры на полу скрадывали шаги. За зеркальными стеклами обоих буфетов вызывающе и надменно красовались столовые и чайные сервизы. Под стать этому великолепию были и декоративные тарелки с какими-то готическими надписями и гербами. А также здоровая кабанья морда, нацеленная прямо на входящих. Через приоткрытую дверь было видно, что и в соседней комнате тот же немыслимый шик. «Что ж, — подумал Ипатов, — люди много поездили, и деньги были, чего же не купить?» И все же он растерялся среди этой невероятной роскоши, не зная, куда стать, куда сесть.
«Вот в такой тесноте и живем», — пожаловалась Светлана.
«Да, тесновато», — неуверенно поддакнул Ипатов.
«Я — сейчас, — сказала она, направляясь в соседнюю комнату. — Садитесь!»