– И?.. И что теперь? – то ли подумал, то ли спросил Веня. «А вдруг это маньяк?» – кольнула мысль, и он попятился от долговязого.
– Не бойся, – сказал тот. – Ты такая же жертва тумана, как и я, да? Что ты делаешь здесь ночью?
– Да так… ходил поезда смотреть, – вдруг признался Веня и замер. «Не поймет, засмеет…»
– Поезда? Любишь их, значит?
– Угу…
– Вот и я люблю. И трамваи люблю. Ты на форуме бываешь?
– На каком форуме?
– Фэ Лэ Рэ Тэ. Форум Любителей Рельсового Транспорта. Рекомендую, там занятно.
– Не. Не бываю, – соврал Веня. «Зачем соврал?..»
– Ну и зря. Хотя таких трамваев я даже там не видел. Он тут часто ездит, не знаешь?
– Не. Я тоже его в первый раз… – сказал Веня. Когда он волновался, он не договаривал фразы.
– А чего мы торчим, как статуи, не знаешь? В ногах правды нет, – сказал долговязый и плюхнулся на сиденье. – Садись!
Веня осторожно сел с другой стороны прохода.
– Или нет, – сказал его попутчик. – Спрошу-ка я у водителя, куда мы едем. А то как-то…
Он приподнялся, чтобы встать. Но не встал: как раз в этот момент трамвай притормозил и открыл двери.
В них заглянул… клоун.
Обыкновенный клоун в цветастом костюме. С белым лицом, шеей и ушами, с круглыми алыми щечками и розовыми кудрями врастопырку.
Заглянул и уставился на них.
Что-то в нем было неуловимо странное, и Веня не мог понять, что именно, пока клоун не выкрикнул звонким голоском:
– Не подскажете, куда идет этот трамвай?
Майкин дебют
Майка Андреева держалась до последнего. Она все прекрасно понимала – что в тринадцать еще рано, что это дар природы, что на нее будут смотреть, как на больную, а учителя вообще не дадут ей жить. Да и перед мамой было стремно (хоть мама сама у нее каких только цветов не бывала).
Но хотелка как въелась в нее, так и все тут. Откуда они вообще берутся, эти хотелки? Жил себе человек, довольный жизнью, – и вдруг… Майка пыталась делать вид, что никакой хотелки у нее нет, и это даже неплохо получалось, потому что никто ничего не заподозрил. Но тем было обиднее – что они смотрят на тебя и не знают, как ты мучаешься.
С горя Майка пыталась забыться и лезла во все дыры за впечатлениями. Летом она выклянчила у предков лагерь (все равно худеть надо) и заплывала там за буйки, летала на планере, каталась на лошади, свалилась с нее (больно, но не очень), – и даже влезла без страховки на настоящую скалу, откуда запросто можно было шлепнуться на раскаленные камни. И получился бы стейк с кровью – папино любимое блюдо. Майка любила черный юмор.
В лагере не было парикмахерских, и хотелка притаилась до осени. Зато в Городке их развелось столько, что Майке просто не стало жизни. (Папа шутил, что нужны еще похоронные бюро, и тогда будет все как надо, но Майка не понимала этой шутки.)