– Эй‚ ты‚ волкохищник‚ скаредная собака‚ богатырек в земле своей‚ состоящий у нас во всеобщем омерзении! Уложи гнев‚ меч свой упрячь‚ не то наказание учиню без пощадения‚ станешь посрамлен при множестве народа!
– Что он такое говорит? – спрашивает Markobrun‚ а дело было во сне у Оболдуева‚ который обретался в подполе во сне у Оплечуева‚ и перевести вокруг некому.
Вскричал Markobrun Салтанович богатырским криком:
– Толмача! И немедля! В сон к Оболдуеву!
Является толмач и говорит:
– Повторите‚ если не трудно.
Оплечуев повторяет с охотой:
– Не шевель чужой щавель! Не то жрать тебе у нас кобылятину дохлую‚ лакать грязь жижную‚ живу никак не быть: гром победы раздавайся‚ веселися храбрый Росс!
– А говорит он‚ – перетолмачивает толмач‚ – что по ихнему стародавнему обычаю должен ты непременно помереть.
Насупился Markobrun Салтанович‚ а Оплечуев по берегу скачет и лает его позорною лаею:
– Злобесным собачьим умыслом! Бесовской жаждой к кровопролитию! Сатанинским превозношением! Превозношение есть: кичение‚ надутость‚ пыха! Пыха – она же спесь‚ надменность и зазнайство. Нишкни ты‚ воробей‚ не почирикивай!
– Что он теперь говорит? – спрашивает поганый Markobrun.
– А говорит он‚ – растолмачивает ему толмач‚ – что надутыш ты‚ зазнай и спесивец.
Разгневался Markobrun Салтанович на Оплечуева‚ который во сне у Оболдуева‚ который во сне у Оплечуева‚ вопрошает надменными словесами:
– Червь‚ пепел‚ грязь смрадная: кто есть таков?
А Оплечуев – без почтения:
– Третьего твоего отца от второй матери десятый найденыш.
– Да это Оплечуев‚ – толмачит своё толмач‚ – кавалер-майор. Кто ж его не знает?
– Ты встал против меня? – распыхался Markobrun. – Ты‚ Opletchuev?!
– Я‚ Оплечуев.
– Против героя героев‚ которому подобных нет в мире?
– А ули тебе!
– Которого не с кем сравнивать‚ нет слов описать его размеры?
– А рать на тебя!
– Да знаешь ли ты‚ что девятьсот лошадей тащат колесницу из-за тяжести тела моего? Что семьдесят царей подбирают крошки под моим столом? Да ваш Зензевей от меня задрожит‚ а ты‚ дерзкий поругатель‚ смерть получишь!
Вышел Markobrun Салтанович из шатра‚ яростью пыхая‚ повелел перелезать через реку‚ наскоро и с поспешением.
Тронулись в путь двунадесять языков‚ неисчислимые‚ как звезды небесные. Первая колонна вплавь одолевала стремнину‚ всадники с седел пили про запас быструю воду. Вторая колонна переходила вброд: коням было по горло‚ и всадники пили досыта. Третья колонна переступала по сырым камням‚ и пили уже под копытами лошадей. А последняя шла по суху‚ не было капли воды в реке – вся выпита.