У Markobrunа дочь была в любви:
– Будь на твоей воле‚ прекрасная Минчигрия. – И посулил Оплечуеву многие посулы: – Перекинься под мою руку‚ доблестный Opletchuev. Женись на дочери моей. Маршалом у меня заделайся. Нам такие витязи надобны.
– Хоть мне повешену быть‚ – гордо отвечает кавалер-майор‚ – хоть на колу скучать, а не верую я вашей латинской веры.
– Что делать‚ – сокрушается Минчигрия. – Не можно‚ батюшка‚ его полатынить. Хошь – повесь его‚ хошь – что хошь: повоевать нам Oboldueva, не повоевать Opletchueva...
Marcobrun Салтанович уходил прочь в великом сомнении – отсияла слава его, а позади кал, прах, пепел‚ зловоние околеватины‚ псами оглоданной. Войско Markobrunа побежало в свои пребывания с позорным поспешеним‚ изнуряясь в дороге от снегов и морозов‚ от голода‚ отчаяния‚ беспокойств‚ чтобы утопнуть напоследок в гиблой омутистой бездоннице, на пожрание ненасытным сомам.
Вестник победы быстр и легок на ногу.
Вестнику поражения – ямы проваливать...
13
...полководец был пленником сюжетов.
Вечных‚ одинаковых‚ надоедливых до тошноты.
Уже много веков он знал‚ кто войдет в шатер‚ что скажет‚ кем притворится, для какой цели.
Вне шатра тоже всё знал.
Скакал на колеснице Агамемнон. Следом бежали спартанцы в пурпурных одеяниях. Накатывались волнами гастаты – метатели копий. Грузно поспешали гоплиты. Манипула на две центурии томилась в засаде. Пищальники ставили на сошки пульные самострелы. Бешеные боевые слоны давили бешеных боевых верблюдов. Свирепые псы сбивали заграждения лучников. Камень из катапульты срывал голову латнику. Рыцари рубились мечами. Кольчужники – топорами. Смерды резались ножами‚ в яростной сшибке откусывая носы с пальцами. Конница шла в атаку по скошенному полю: руки посечены‚ брюхи вспороты‚ головы под копытами раскатывались по стерне. В осажденной крепости засаливали от голода человечину‚ а в Филях уже заседал военный совет‚ чтобы осадить и разрушить Карфаген‚ имя которому Рим‚ Париж‚ Киев...
Жизнь подсовывала пяток надоевших сюжетов‚ от силы десяток. Полководец развлекался со скуки, ломая эти сюжеты‚ но и тут не было ему удовольствия. Проскальзывала в шатер гордая красавица‚ закутанная в плащ‚ а он знал всё наперед. Как побеседуют поначалу‚ покажутся друг другу‚ задумаются с интересом о будущем... но сюжет‚ старый затасканный сюжет снова продиктует условия‚ она обольстит его и очарует‚ подпоит и уложит на покрывала‚ руку потянет к мечу‚ чтобы отсечь голову‚ а он – живой‚ влюбленный‚ помолодевший – завалит ее на постель‚ грубо возьмет своё, отошлет затем к жадным солдатам. Под утро она возвратится в город на подламывающихся ногах‚ под свист и улюлюкание лагеря‚ и осажденные будут глядеть со стен на посрамленную‚ обесчещенную‚ раздавленную‚ зараженную всеми постыдными болезнями мира. "Повторяешься‚ старик‚ повторяешься..."