Проблема в том, что информационные запросы, направленные Интерполом и датской полицией, остались без ответа. Как обычно причиной стал румынский бюрократизм, где дела, передающиеся из отдела в отдел, в итоге теряются где-то в глубинах перегруженных административных служб. Запрос, пришедший из какой-либо иностранной организации должен пройти множество инстанций, прежде чем будет рассмотрен. Это одна из причин, по которой на сегодняшний день сотрудничество Румынии с остальной Европой не сдвинулось с мертвой точки. Аурелия поселилась в датском приюте в декабре 2008 года. В июле она по-прежнему ничего не знала о своем сыне, несмотря на многочисленные запросы Интерпола. В данный момент ее дело, наверное, погребено под кипой ста пятидесяти других дел в каком-нибудь кабинете Бухареста.
В начале лета 2009 года мне позвонила Анка, социальная работница приюта Аурелии, решив, что у меня больше шансов отыскать мальчика. Информация, которой она располагала, была скудной: Николае изначально находился у цыганки возле Констанцы, но она утверждала, что отправила ребенка к своей матери на север Румынии. Я попытала счастья, позвонив в полицию Констанцы, где у меня был один знакомый офицер. Этот полицейский, на удивление, оказался в курсе дела. Он даже выразил свое недовольство:
— Похоже, эта девица забыла вам сказать, что она приезжала сюда и забрала своего сына.
— Что?
— Да. Она вам об этом не сказала? Приехала в марте и сразу же покинула страну.
— Хорошо, спасибо.
Аурелия обманула датскую полицию — уму непостижимо! Я тут же перезвонила Анке.
— Аурелия забрала своего ребенка! Он должен быть в Дании!
— Не может быть! Когда это произошло?
— В марте.
— Яна, это невозможно. Аурелия попала к нам в декабре и с тех пор не покидала приют.
Кто-то говорил неправду, это было очевидно. По всей видимости, у торговцев были связи в полиции. Я снова сняла трубку, чтобы позвонить своему полицейскому в Констанце.
— Послушайте, Аурелия не забирала своего сына. Вы можете проверить в Интерполе: она не покидала Данию.
— Не знаю, что вам сказать…
— Ну что ж, послезавтра я приеду в Констанцу. Я сама встречусь с этой цыганкой. А также поговорю с вашим коллегой, который вас информировал, чтобы проверить всю эту историю с матерью, живущей на севере Румынии.
Как ни странно, полицейский сам перезвонил мне на следующий день.
— Яна, представляете? Мы только что нашли мальчика, кто-то бросил его на улице! Можете подъехать забрать?
Таким образом, мои подозрения подтвердились. Коррумпированные полицейские наверняка предупредили торговцев, что больше не могут их прикрывать. Позже я узнала, что мать цыганки умерла три или четыре года назад… Когда я забирала маленького Николае в приюте Констанцы, он был очень напуган.