— Ты права. Спасибо.
— И ты просто обязан знать, что «Love Will Tear Us Apart» — моя любимейшая песня на свете.
— Приму к сведению.
— Завтра в семь пятнадцать.
Он показал большой палец.
— Буду ждать.
Дилл вышел из машины и направился к своему дому. Поднявшись по растрескавшимся бетонным ступеням на крыльцо, взялся за ручку двери, но потом решил, что это не лучшая идея: к чему сидеть в мрачном доме дотемна? Он положил диск и пакеты с одеждой на ступени, а сам сел рядом и стал смотреть на табличку у церкви.
«Нет покоя, нет покоя. Нет покоя, нет покоя».
Всякий раз, когда Рэйнар Нортбрук возвращался с охоты, ему радостно было видеть зубчатые стены Нортхоума. Он не многого хотел — лишь усесться рядом с пылающим огнем, растопить усталость за фляжкой медового напитка да побеседовать о покоренных землях и красивых женщинах с начальником караула. Это желание жило в нем до тех пор, пока он не посмотрел вниз с самой высокой башни и не увидел Рэнда Алластейра с его свирепой армией проклятых, которые приближались к его стенам, собираясь начать осаду…
Войдя в дом, Трэвис увидел отца. Тот сидел перед телевизором, положив ноги на кофейный столик, и допивал банку пива Budweiser. На экране шел матч «Брейвс» против «Кардиналс». На коленях у него стояла тарелка с засохшими костями от куриных крылышек. Глаза у него были красные, взгляд — осоловелый.
Не отрывая глаз от экрана, отец спросил:
— Где был?
— В Нэшвилле, с Лидией и Диллом. Они ездили за вещами для школы. Я тебе говорил.
Рыгнув, отец смял банку из-под пива, швырнул ее в кучу таких же смятых банок и взял новую из редеющей груды непочатых.
— Купил себе новую одежду? А то ты похож на Дракулу.
Он открыл пиво.
— Нет, мне нравится эта.
Отец издал смешок.
— Да ясен пень, читаешь все это дерьмо о магах и феях.
— Клинт, дорогой, прошу тебя, не ругайся, — из кухни послышался голос мамы Трэвиса, кроткой и такой же рыжеволосой, как и он. Как у столь крошечной женщины родился Трэвис — было загадкой. Вообще-то, не меньшей загадкой было и то, как Трэвис появился у такого человека, как его отец.
— Это мой дом. Хочу и буду, черт возьми, ругаться, — отозвался отец.
— Что ж, очень жаль. Трэвис, ты голодный? Ужинать будешь?
— Нет, мэм. — Трэвис направился было в свою комнату.
— А ну стой. Разговор еще не закончен.
Трэвис повернулся.
— Завтра в школу, — сказал отец.
— Да.
— Я рассказывал тебе, что в старшем классе я был квотербеком? Сделал голевой пас, когда мы играли с командой Атенса в полуфинале. Мэтт тоже был квотербеком.
— Да, рассказывал пару раз. — Трэвис почувствовал острую боль при упоминании о своем погибшем брате. Мэтт всегда садился с ним вечером накануне первого учебного дня и давал небольшое напутствие: объяснял, как общаться с девочками, как не давать себя в обиду, как быть лидером, а не последователем. А вот это, отцовское, напутствие Трэвису выслушивать совсем не хотелось.