А потом, я увидела, как она толкнула Волчонка, когда думала, что никто не видит. Малыш упал, но не ударился. Поэтому не заплакал, только поднялся на ножки и оглянулся растерянно. Я подошла, взяла его на руки. И, с ребёнком на руках, подошла к Роману:
— Твоя мама не принимает наши отношения. Мне очень жаль. Но я тоже мама. И хотя мне очень обидно, но я понимаю и принимаю её право не хотеть меня для тебя. Но, пойми правильно, у меня, как у матери, есть обязанность — защитить своего сына. Поэтому, мы сейчас уходим. Ты не приходи больше ко мне. — я посмотрела на Надежду Матвеевну. Она сразу поднялась, и мы ушли домой. Новый год встретили втроём.
До самой весны мне худо-бедно удавалось избегать Романа. Но оказалось, что он умел быть настойчивым. Он ждал у детского сада, у дверей квартиры, возле подъезда, в сквере…
А я вспоминала, как руки его матери толкают моего ребёнка, и держалась.
Наконец, поняла, что больше не могу.
Надежда Федоровна как раз вышла на пенсию и я предложила ей поехать отдохнуть. Сдала квартальные отчёты по своим фирмам, мы собрались и уехали.
Я повезла их на свою родину.
Я проклинала свою дурную голову, в которую пришла идиотская идея — потащить в горы маленького ребёнка и пенсионерку!
Солнце уже вот-вот сядет, а нам ещё идти и идти! А точнее ползти и ползти!
Волчонок сидел у меня на шее и мне начинало казаться, что она у меня совсем скоро сломается.
За моими худенькими плечами висел, забитый под завязку, рюкзак. Тот самый, с которым когда-то бежала от Гора.
Майская погода была не особо жаркой, но я вся уже была мокрой от пота. У Надежды Федоровны лицо было красным, как перезревший помидор. А узкая пешая тропа неумолимо вела вверх и не было ей конца и края…
Волчонок вертелся, с восторгом разглядывая всё вокруг. Иногда, когда ему особенно что-то нравилось, начинал подпрыгивать, ухватившись за мои волосы. Я только стонала.
На закате, я уже недобро поглядывала на свою спутницу: ладно я дура, но она же умная! Она же старше! Я прямо сейчас, прямо здесь упаду! Не могу больше!
Когда мы добрались, была глубокая ночь.
Я не знаю, где брала силы, но несла сына на руках. Малыш крепко спал.
Подошли к входной двери и я передала Вову на руки Надежде Федоровне. Она стала, прислонившись боком к стене дома. Нашла ключ на деревянной полочке под крышей, куда когда то сама его и спрятала, и мы вошли. Устало махнула рукой на бабушкину кровать и туда сразу же был сгружен спящий сынишка. Я разложила старый диван и мы с Надеждой Матвеевной завались спать, не раздеваясь и даже не постелившись.