Впрочем, трудные времена переживал весь континент, в том числе и Селена.
Она подавила настойчивое желание ощупать лицо. От побоев Аробинна оно вспухло. По пути сюда опухоль спала, но корка на ссадинах еще держалась. Селена не смотрелась в осколок зеркала над комодом. Она и так знала, что́ увидит: пурпурные, темно-синие и желтые пятна на скулах, отвратительный синяк и рассеченную губу, зажившую лишь наполовину.
Расправу над ней Аробинн учинил в день ее возвращения из Бухты Черепов. Освобождение двухсот рабов, которых Селена спасла от жуткой участи, он посчитал предательством. Она стала злейшим врагом предводителя пиратов, разрушив его деловые отношения с Аробинном. Но Селена не сожалела о содеянном и знала: она всегда будет гордиться своим поступком. Раны заживут, а гордость останется.
Правда, иногда ее охватывала такая злость, что путались мысли. Выход злости она давала, устраивая потасовки. За две недели пути до Инниша их было три, и только одна имела причину: человек, которого Селена поколотила, мухлевал в карточной игре. А вот две другие…
Чего тут отрицать: Селена просто искала повода подраться. Оружия в ход не пускала – только кулаки и ноги. Поначалу ей казалось, что ее будет грызть совесть за сломанные носы и челюсти. А скольких она надолго вышибла из сознания! Но нет, совесть ее не грызла. Почему? В минуты потасовок она вновь чувствовала себя прежней Селеной – величайшей из всех адарланских ассасинов. Преемницей Аробинна Хэмела.
Пожалуй, Аробинн бы только усмехнулся и процедил сквозь зубы: «Нашла с кем связываться». С пьянчугами и безмозглыми парнями, не имевшими такой выучки, как у нее.
Подавальщица благополучно добралась до стойки. Селена оглядела зал. Все эти дни владелец заведения косился в сторону ее стола. Должно быть, прикидывал, сколько еще монет сумеет выудить из ее кошелька. Несколько посетителей тоже следили за ней. Кое-кого она помнила по прежним вечерам. Но появились и новые физиономии. Что же до сих пор удерживало их от попыток ограбления? Страх или благоразумие?
Селена не скрывала того, что она при деньгах. Одежда и оружие красноречиво свидетельствовали о ее состоятельности. А рубиновая брошь на плаще просто напрашивалась на какую-нибудь беду. Селена нарочно выставила ее напоказ. Брошь была подарком Аробинна на ее шестнадцатилетие. Селена надеялась (именно надеялась), что кто-то попытается украсть эту драгоценность. Хорошему вору она бы даже позволила завладеть добычей. В том, что ее все-таки попытаются обокрасть, Селена не сомневалась.
Не сомневалась она и в том, что ей наскучит сражаться врукопашную. Селена мельком взглянула на меч, поблескивающий в тусклом освещении зала. Но время ее пребывания в Иннише подходило к концу. Завтра, на рассвете, она поплывет в Пустынный край, в Юрпу, а оттуда – через пески, в Красную пустыню, к Немому Учителю – знаменитому местному ассасину. Месячное обучение у него было еще одним видом наказания за предательство. Если не лукавить с собой, в глубине души Селена лелеяла крамольную мысль: вместо Красной пустыни отправиться куда-нибудь подальше.