На противоположной стене висело зеркало. В отражении хорошо просматривался нижний ярус, и первое, что я увидел, был взгляд Мэкси. Он тоже смотрел в отражение. На меня. И такого взгляда я у него никогда не замечал. Насторожённый и какой-то серьёзный. После этого сонливость окончательно ушла, и я продолжал через полуприкрытые веки наблюдать за тем, что происходит.
Мэкси одной рукой держал телефон, будто собирался кому-то звонить, а второй начал перекладывать мои вещи – бережно, стараясь не шуметь. Отложил толстовку, приподнял футболку, вытянул штаны. И я всё понял. Я бы тогда многое отдал, чтобы не видеть всего этого. Отдал бы и пять, и десять долларов, а может, и больше.
Мэкси уже доставал из кармана мой кошелёк, а я всё лежал. Не сказал ни слова. Понимал, что поступаю неправильно. И сердце у меня колотилось, будто это я решил обворовать своего соседа. И не то чтобы я боялся Мэкси, нет. Он, конечно, большой, играет в сборной университета и всё такое, но страха точно не внушает. Тут просто было желание не участвовать в этой ситуации. Я бы мог вскочить, накричать на Мэкси, сказать, что всё знаю и теперь во всём убедился, но тогда мне бы пришлось всё это расхлёбывать, ведь потом уже не удалось бы сделать вид, что ничего такого не произошло. Нужно было бы идти в администрацию, а никаких доказательств у меня не было. Ну в самом деле, ведь не стали бы они снимать отпечатки с моего кошелька… А потом был бы вкрадчивый разговор, предложение не выносить всё это из университета и «простите, других комнат сейчас нет, вам придётся ещё пожить вместе до конца семестра, но мы все понимаем, как это неловко, и нам самим очень жаль, что всё так получилось, но Мэкси – неплохой парень, да и ведь вам могло показаться»…
Я в несколько секунд представил такие разговоры и взгляды других ребят из общежития и вместо того, чтобы разоблачить Мэкси, просто потянулся. Да, сделал вид, что просыпаюсь. Спугнул Мэкси. Он сразу поднялся с кровати, стал что-то набирать в телефоне. Рассеянно поприветствовал меня, сказал, что устал после тренировки и хочет спать. Затем, не раздеваясь, лёг на свою кровать и отвернулся к стене.
Уснуть я уже не смог.
Наверное, Мэкси подумал, что я конченый дурак, раз ничего не замечаю. Он и дальше копался в моих вещах. Я это знаю, потому что стал за этим следить. А в тот день первым делом выкупил себе шкафчик в тренажёрном зале и всё ценное стал прятать именно там, прежде всего – свёрток Луиса и деньги. В кошельке, кроме одной-двух купюр и отцовской карточки, ничего не держал, и Мэкси перестал воровать. И я подумал, что всё хорошо и можно забыть эту глупость, а вчера Мэкси позвал меня покурить травку. Сказал, что приехали его друзья и привезли с собой хорошую дурь. Я согласился, потому что хотел помириться с Мэкси и потому что ещё никогда не курил травку – подумал, что в конце концов нужно её попробовать, хотя, в общем-то, сразу заподозрил, что ни к чему хорошему это не приведёт.