— Кто ты? — спрашивает он меня.
Я молчу.
— Кто он? — обратился он к полицаю.
— Говорит, что еврей, — отвечает тот, не повернув головы.
— Он такой же еврей, как и ты. Просто со страху рехнулся.
Человек с повязкой спустился с последних ступенек, поглядел на меня, покачал головой, потом, опасливо осмотревшись по сторонам, спросил тихо:
— Ты знаешь, что тебя ждет?
— Меня расстреляют, а ты здесь умрешь от голода, холода и побоев.
— Не кричи, — перебил он меня, — слушай, что тебе говорят. Тут евреев не расстреливают. Смотри туда, видишь, вон за теми бараками глубокие ямы, это были когда-то картофелехранилища, потом в них свозили нечистоты. Туда тебя бросят, и там ты будешь стоять по шею… Я врач и могу поручиться, что за одну ночь ты не умрешь. Слышишь, как они кричат, слышишь? — Он потянул меня за руку.
Да, я действительно услышал, но, кроме того, и увидел… увидел Пименова и Сергеева, неотрывно смотревших в распахнутую дверь.
Пока доктор говорил, полицай стоял, не трогаясь с места, но, как только тот взял меня за руку, полицай оттолкнул его.
— Отойди! Тебя это дело не касается, — буркнул он. — Не отойдешь, начальника позову.
— Следующий! — донесся голос белогвардейца.
Пименов и Сергеев приблизились на несколько шагов. Когда полицай отвернулся, я им кивнул головой и сделал рукой знак, чтобы не уходили. Они, кажется, поняли.
«Если полицай от меня не отстанет, — решил я, — удавлю его, а то вцеплюсь и утащу вместе с собой в яму, и тогда меня застрелят».
Последний пленный вышел из комнаты, когда уже стало темнеть. Белогвардеец, видимо, устал.
— Отведешь их сам, — приказал он полицаю.
Я шел последним. Все пленные были уже в бараках. Я попытался отстать и вдруг увидел: наперерез нам быстро шел Сергеев, за ним следом Пименов. Николай поравнялся с полицаем, и я услышал:
— Этого парня отпусти, — Сергеев показал на меня.
— А если не отпущу?
В то же мгновение полицай упал как подкошенный. Я знал силу Николаева удара. Надо полагать, не так-то скоро полицай придет в себя.
Мы бежали что было сил.
Попытались втиснуться в один барак, в другой — напрасная затея. Вплоть до самых дверей они так набиты людьми, что некуда ногу поставить. Запыхавшиеся, бросились мы к бараку, откуда только что вышло несколько человек: они прислонились к стене, глубоко и жадно вдыхая холодный, свежий воздух.
— Еще немного, и я задохнулся бы там. Лучше тут помереть, чем вернуться в барак, — громко жаловался один из них.
Где-то позади раздался протяжный свист. Сергеев решительно направился к входу и гаркнул: