– Куда вы уходите, командир? Ты же ранен. – «Руль» был сильно удивлён. В основном, конечно, моими ответами.
– Ранен, не ранен, есть дела, которые я никому, кроме себя, доверить не могу. Пойду не только я, пойдёт почти вся моя группа, «Третий», «Дочка», ещё и четверых новых бойцов возьмём и Клауса. Есть задачи, «Руль», которые никто, кроме наших групп, не выполнит, объясни это своим новым друзьям. – В это время встрял один из танкистов:
– Это какие же задачи? В лесу отсиживаться да баб лапать? – Я не стал пререкаться, а просто рассказал о лагере смерти «Куртенгоф», что располагается в местечке Саласпилс.
Он большой, этот лагерь. Состоит из нескольких территорий. Отдельно военнопленные, отдельно гражданские, больные и раненые тоже отдельно. Отдельно дети. Их сразу отбирают у матерей. Всех, даже грудничков, помещают в отдельные бараки, где они десятками умирают от голода, болезней и потери крови после забора у них крови для немецких раненых.
Когда я закончил, мы долго сидели в гробовой, могильной тишине, в которой было слышно только тяжёлое дыхание людей и потрескивание фитиля керосиновой лампы, стоящей на столе. Потом из дальнего угла донёсся тот же голос, только теперь его было не узнать, настолько глухо он звучал.
– Это всё правда? – Переварить то, что я сам в своё время увидел в Саласпилсе, сразу невозможно. Лично до меня дошло только через несколько дней.
В одном из парков Риги я долго, бездумно смотрел на детскую площадку с ползающими по песку малышами, одетыми в нарядные комбинезончики, и их сидящими на скамейках молодыми мамами. Сидел и не видел их. Перед моими глазами стояли более шести тысяч детей до десяти лет, убитых в Саласпилсе всего только за один год. С весны сорок второго по весну сорок третьего года. Этот чудовищный контраст вспоминается мне до сих пор.
– Нет, это художественный свист, чтобы вас развлечь. Ты в концлагере был? Вот сам на свой вопрос и ответь, – зло ответил я, глядя прямо на танкиста. – «Руль»! Во время нашего отсутствия за этих людей отвечаешь лично ты. Ты их привёл, тебе их учить и потом с ними воевать. Программа подготовки для вас есть. Заодно расскажешь своим бойцам, как мы в лесах отсиживаемся, а этого говорливого отведёшь к Авиэлю, пусть на документы глянет.
* * *
Уехали мы второго июля обычным своим составом, только пришлось оставить в лагере «Старшину». В отсутствие Виталика это был единственный человек, способный удержать наше разрозненное воинство. Мы долго думали, прикидывая маршруты движения, когда нам выезжать, ночью или днём, но я настоял на семи часах вечера.