Покрутившись до самой темноты вокруг аэродрома, при этом горюя, что нет бинокля, как бы он сейчас помог, я отправился обратно. Причём во время рекогносцировки, раскинув руки, я бегал, делая вид, что летаю, быстро перебирал ногами, делая виражи с наклонами и жужжа губами – имитируя рёв мотора. Такие гуляния могут навлечь подозрения охраны, сомневаюсь, что она настолько не компетентная, должны быть наблюдатели, что обязаны выявлять таких интересующихся ими, как я. Всё же это серьёзный военный объект, и партизаны в Южной Корее имели место быть, как и нападения, редкие, но бывали. Поэтому и приходилось, открыв рот, смотреть на взлетающие самолёты, потом пытался догнать их и, раскинув руки, делал вид, что играю так, сопровождая настоящие самолёты. Немного юродливо вышло, получился отстающий в развитии парень, но никакого интереса в результате ко мне со стороны аэродрома не проявили. Или не было интереса, как и наблюдателей, или моя маскировка помогла. Теперь не знаю, что и думать. Надеюсь, что всё же последнее имело место быть и я хороший актёр. Никогда не играл на сцене, но в жизни приходилось. Да вся жизнь по сути игра. А так прохожие, которые мне за время наблюдения встречались нередко, удивлённо смотрели на меня, другие с лёгкой брезгливостью, как на сумасшедшего, но никто не подходил и не мешал, так что нормально я пронаблюдал. Все меня видели, и никто не обратил внимания. Так и надо.
Так же имитируя полёт, руки-крылья были раскинуты, я добежал до окраин и дальше уже изображал обычного весёлого мальчишку, что даже подпрыгивал, шагая, настолько его переполняла радость и энергия. Пару раз я проверился насчёт слежки, как мог, так и проверялся, но вроде никто мной не интересовался. Зашёл я в ту же лапшичную, она работала, несмотря на то что уже стемнело. Горели фонари снаружи и внутри. Взяв заказ, в этот раз пибимпап – популярное блюдо, состоящее из риса, овощных салатов, тонко нарезанного мяса, перцовой пасты кочхуджан и сырого яйца или яичницы, – устроился за столиком снаружи, под тентом, и приступил к ужину. Никто мне не мешал, хотя лапшичная и была полна, даже ко мне за столик, попросившись, села парочка. То ли супруги, то ли возлюбленные, молодые совсем. Поев, я ещё сходил за напитком, в этот раз чёрный или зелёный чай не стал брать, решил обойтись юджи – это корейский фруктовый чай, и сладкой булочкой из рисовой муки под названием тток, вкусно было. Только после этого я направился в гостиницу, к себе в номер. Завтра нужно посмотреть окрестности города, поискать подходящие места, где можно посадить самолёт ночью. Не буду же я угнанный мотоцикл под носом у южан в салон закатывать? Значит, будет аэродром подскока, угоняю, сажаю машину там, загоняю мотоцикл в салон, нужна доска, чтобы это сделать, в одиночку я его не подниму, и, привязав в салоне, взлетаю и лечу к нашим. Всё это делать лучше всего ночью. Такой план у меня был. Понимаю, что это на пределе наглости, но мне нужно вернуться ярко, чтобы не подумали, что меня завербовали и так возвращают. Хотя допросы у особистов и контрразведки наверняка будут. Уверен на все сто процентов.