Голоса я услышал минут через двадцать, с момента как спрятался в самолёте. Всё верно, как и в прошлые дни, тютелька в тютельку. В салоне стояло два ящика, правильно расположили, чтобы центровку не нарушить, и шесть мягких мешков. Два, судя по всему, с почтой, так на боку написано было, остальное непонятно, но внутри точно бумага, плотная, в блоках. Я их пощупал, когда накрывался, чтобы понять, что за груз в транспортнике. Ха, а я ведь даже не знаю, по какому маршруту он летает, от этого зависит уровень топлива в баках, если недалеко, то полные они просто не нужны. Хотя, думаю, до Пхеньяна всё равно хватит. Я так лежал под двумя мешками и слушал, как пилоты, это были корейцы, устраиваются в кабине и, запуская моторы, переговариваются с диспетчером. Наконец я почувствовал, что самолёт начал движение на бетонную полосу, а потом начинает разгоняться. Это было для меня сигналом. Откинув осторожно мешки, стараясь не делать резких движений, чтобы лётчики не засекли боковым зрением мои движения, кабина хоть и имела переборку перед грузовым отсеком, благо пассажиров сегодня не было, но дверь оставалась открытой, зафиксирована в этом положении, и я видел правое и левое плечи лётчиков и увенчанные шлемофонами головы. Если один слегка повернётся, то сможет увидеть меня. Вот этого я и опасался. Так что я приготовился и, как машина оказалась в воздухе, рванул к кабине и резко, одним движением руки выдернул штекеры шлемофонов из гнёзд и закричал им:
– Не дёргайтесь, я захватил ваш самолёт!
При этом продемонстрировал зажатую в руке гранату, а также вытащенное из неё предохранительное кольцо. Скобу я удерживал пальцами. После этого, пока те изумленно таращились, ударил свободной рукой, в ней только кольцо было, пилота в плечо, крикнув:
– Вернись к управлению!
Что тот и проделал, продолжая поднимать машину в небо. А я сначала снял с них шлемофоны, хотя и так лишил возможности сообщить на землю, что случилось, а потом сам, не доверяя лётчикам, вытащил из кобур оружие. С пилотом легко вышло, удобно кобура висела, у второго летчика была прижата к сиденью и борту, не дотянуться. Это был штурман. Пришлось приказать ему опустить одну руку и медленно достать пистолет. Я уже вернул предохранительное кольцо в гранату, убрал её в карман и, взведя пистолет пилота, это был «браунинг», неплохой пистолет, держал пленников на прицеле. А вот штурман медленно извлёк револьвер, знакомая машинка, видел уже такой, тоже британское оружие, «Вебле» называлось. Забрав револьвер, я дальше очистил карманы лётчиков, точнее, они сами, а я потом дополнительно обхлопал, не забыли ли что. Лётчики были не в комбинезонах, а в форме офицеров, причём штурман сидел в одной майке, китель его висел за спинкой. Документы я у них тоже забрал, как и планшет у штурмана, с полётной картой внутри, и с удивлением узнал, что маршрут проложен на военный аэродром, находившийся на Окинаве, где располагалась американская флотская база. Так вот куда они летают с такой периодичностью. Да, ремни с кобурами я у них тоже забрал, слегка подосадовав на себя. Надо было сделать это с оружием внутри, не пришлось бы давать возможность штурману подержать в руках револьвер, что было рискованно. Ладно хоть тот не рискнул, я пообещал, что отпущу их живыми, если пообещают выполнять все мои требования, дал им этим надежду.