Перед Митькиными глазами возник образ сероглазого чуда, зовущегося Анной, и его губы раздвинулись в неудержимой улыбке.
«Вот! Ты двигаешься в правильном направлении!»
От неожиданности заявления кошки Митька споткнулся и чуть не протаранил лбом двери приемной. Обошлось, слава богу.
Внутри секретарша его долго мариновать не стала, и он почти сразу прошел в кабинет господина Казанцева.
– Разрешите войти?
Чопорный мужчина, расположившийся за внушительным деревянным столом посреди комнаты, показал ему на стул перед собой и стал внимательно его рассматривать.
Митька сел и почтительно замер. Молчание затянулось, но он не собирался начинать первым. Инициатива наказуема, он помнил это еще по училищу.
– Расскажите мне о себе, господин Васнецов, – нарушил затянувшуюся паузу начальник станции.
– Вам интересна моя биография или…
– Или. Чего вы хотите добиться в своей жизни? Какая помощь вам для этого требуется? Прошу вас, не стесняйтесь в своих желаниях. Всё не обещаю, но на будущее учту…
Митька не задумался ни на секунду.
– На настоящий момент мне от вас ничего не нужно.
– Вы уверены? – высокопоставленный собеседник был немного озадачен.
– Абсолютно.
Кстати, вы когда-нибудь видели кошку, сжимающую свою голову всеми четырьмя лапами? А можете представить такую картинку в голосовом исполнении?
Протяжный стон в вычислителе перекрыл в Митькиной голове все возможные диапазоны. Ему показалось, что кошке наступили на хвост, раскрутили ее над головой, а потом бросили в терновый куст.
«Мр-р-рау! Мать моя вселенная! Ты в курсе, что эта болезнь не лечится?! У меня нет эпитетов! Слов! И даже звуков! Он мог попросить кристаллическую память и замену своего вычислителя на что-то более подходящее для этой жизни! О боже! Он мог получить новый корабль! А он!..»
Господин Казанцев, казалось, тоже не обрадовался. Видимо, весь скелет разговора, уже выстроенного в его воображении, покачнулся и рухнул.
– То есть вам не нужна помощь с подготовкой челнока и последующим оформлением разрешения на его эксплуатацию?
– Вы хотите, чтобы я был откровенен, Николай… э-э…
– …Владимирович. Несомненно. Хочу.
– Николай Владимирович, у меня слишком мало информации, чтобы я судил о стоящих перед вами задачах и о ваших замыслах. Однако я понимаю, что раз вы меня не сажаете под арест за уничтожение истребителя, не орете при всех за допущенную халатность при ремонте челнока и не награждаете перед строем за спасение станции, то ситуация явно выпадает за рамки устава или за границы других установленных вышестоящими организациями правил.