Там он увидел презабавную картину. Гремлин стоял, опершись о балку напротив коня и жаловался. Он рассказывал животному, как рабочие, прибывшие из города, не дают ему спать. Шумно пилят вырванные Странником деревья, шумно отдыхают и дальше по списку.
Вроде – обычная ситуация, но при этом, оба с удовольствием курили. Грубые, смотанные когтями гремлина, самокрутки уходили одна за другой, даже окурков не оставалось. Огнедышащие конь и лакей выкуривали их до предела, под конец просто слизывая пепел с губ.
– Лошадям же вреден дым, Гизмо, – подойдя сказал Редрик.
– Никакая это не лошадь. Лошади, как и все вы... – Гизмо сделал обобщающий жест. –… ну – все дети воды и ветра. Вы дышите воздухом что носится на поверхности, а внутри вас вода. Мы же – дети огня и земли. Мы дышим тем, что вырывается из недр, и внутри нас огонь, – договорив это Гизмо глотнул спиртовой растворитель. – Ты был прав в тот раз, он – мой стихийный собрат.
“Так вот куда он девается,” – подумал Ред, глядя на жестяную баклажку в руках гремлина. Парень обратил внимание на папиросницу гремлина:
– Угостишь?
– Двенадцать есть? – прищурился Гизмо. Гремлины – недолговечны. Живут они около полувека, и рано становятся взрослыми.
– Тринадцать, – уверенно сказал парень.
– Ну тогда держи, – он взял самокрутку и протянул коню. Тот аккуратно лизнул ее кончик, который тут же начал тлеть. Гремлин раскурил папиросу и передал парню.
Редрик сделал затяжку. Глаза парня полезли на лоб. Он громко закашлялся. Лошадки рабочих, которые итак были напуганы соседством с огнедышащим собратом, нервно заржали.
– Родя! А ну дай сюда, – пришедший на шум Лоуренс выхватил у парня курево и дал сыну подзатыльник.
Как не странно встряска помогла, Ред перестал кашлять. Лоуренс недовольно осмотрел самокрутку. Затянулся.
– Ух епт, – сипло выдохнул он.
– Дымок – что надо, – ехидно сказал гремлин.
– Гизмо, ты – жаба копченая. Ты в своем уме?
– Что такое? – захлопал ушами гремлин.
– Да ты табак пресанул так, что там его втрое больше чем надо. И это, мать его – Смоки филд. Ядреней него только то, что курил это древний эльф, и орочье дерьмо, которое они называют благовониями.
– Не нравится – отдай. Мне с братаном нормально заходит, – недовольно пропищал Гизмо. Конь весело заржал.
– Смоки, – сказал Ред.
– Что? – переспросил Лоуренс.
– Хочешь, я буду звать тебя “Смоки”? – перейдя на ломаный гномий, спросил коня Редрик. Тот радостно заржал и кивнул.
– Я слышу, что у тебя есть успехи, – похвалил сына лавочник. – Но, курить тебе еще рановато, и лучше не брать курево у гремлинов.