Редрик принес и расставил напитки. Валенсия, как обычно, пила гномий бренди, гремлин – чистый спирт, а отец и сын по четвергам пили пиво. Пришло время снимать крышки.
Четверг был рыбным днем не просто так. Во главе стола красовался запеченный толстолоб – блюдо дня, но кроме него стол ломила еще прорва вкусного. Нежнейшие фаршированные овощами скумбрии, копченая макрель и семга, румяные жареные караси, с надрезанными боками.
Гарниром к этому шла мягкая, словно масло, вареная картошка. Еще было любимое лакомство Валенсии – тарелочка маленькой соленой рыбки, которая считалась практически мусорной. Но гномиха любила взять кусок ржаного хлеба, смазать его сливочным маслом и положить сверху слой этой рыбки. Редрик не понимал вкуса женщины, но не осуждал.
Перед Гизмо же, стояла оловянная миска с его рационом. Морские камешки, галька, песчаник. Все это – посыпано береговым песком и сдобрено пустыми ракушками. Он потянул носом над тарелкой. Несколько песчинок залетело внутрь.
– В жизни у моря – тоже есть преимущества, – проговорил гремлин, утирая нос. – Можно спокойно поститься. Обожаю морепродукты.
Религия народа Гизмо была настолько чужда Редрику, насколько и предпочтения в пище.
Дети, теряя терпение, колотили ладошками по столу, но молчали.
– Простите, я еще не отошла от красоты посуды. А тут еще и такое, – быстро затараторила Далила.
– Это набор для сервировки трапез аристократов. Он уже давно пылится, госпожа Валенсия видимо решила его выгулять, – проговорил лавочник, наливая себе и сыну пива в кружки.
– Вещи должны служить, – наставительно сказала гномиха, собирая свой любимый бутерброд.
– А стол, у меня просто глаза разбегаются. – продолжала девушка.
– Экономить на еде – всегда, себе дороже, – сказал Редрик. Но помрачнел, увидев выражение лица девушки. Похоже, это было актуально далеко не везде. Он приложился к пиву.
– Вы позволите? Дети не должны забывать слов затрапезной, или их накажут, – сказала она, беря Билли и Элли за руки.
– Ничего не имею против, – сказал Лоуренс, накладывая себе скумбрии.
Девушка тихо начала читать молитву, дети вторили ее словам:
– Да прорастет из следов твоих хлеб, что напитает нас. Да наполняться они влагой, что утолит нашу жажду. Да расцветут сады у тебя на пути, ведь ты несешь спасение каждому из нас, и караешь нечестивых. Пусть будет вечно твое скитание, ибо лишь в нем – истина. Славься Странник и дорога его, ведь она нам и стол, и дом.
– Жуть, – проговорил гремлин, жуя песок. Редрик пнул его стул. Тот заворчал. Все принялись за еду.