Конь неуверенно глянул на хозяина, но сделал все правильно. Черный, словно головня, язык вошел глубоко в рану. Запахло жареным мясом. У лорда Сайдера проступили слезы и вырвался протяжный то ли рык, то ли стон.
Пока аристократ пытался отдышаться, Редрик прикурил еще папирос. Рука Сайдера машинально потянулась за куревом, он глубоко затянулся.
– А выпить еще есть?
– Нет, все кончилось. Простите.
– Опять вы извиняетесь.
Они немного покурили. Редрик дал ране остыть. Затем перевязал, сделав компресс из крапивы.
– Как ощущения?
– Никаких. Я больше не чувствую ничего ниже колена, – грустно ответил всадник. – У меня запасные поводья в заднем мешке. Перетяните мне ногу.
– Тогда вы ее точно потеряете.
– Юноша, вы мне дали надежду и веру, что я выживу. Какая нога? От нее одни беды.
– Ладно, – Редрик сделал то, что просил человек. Расправил ему штанину, и сам взобрался в седло. – Вы не против компании?
– Буду только рад.
Вместе они взяли приличную скорость. Редрик постоянно подбадривал, пытался шутить, пытался злить всадника. Тот видел старания парня и бросил все свои силы на то, чтоб оставаться в сознании.
Особенно взбодрило Бенджамина, упоминание о его однофамильце в столичной управе. Сайдер ответил лишь то, что это его старший сын, и что для него больше нет места, ни в его сердце, ни за его столом. Парень не стал расспрашивать.
Ред проникся уважением к этому человеку. Благородная гордость лорда не позволяла пропасть даром труду его попутчика – самого Редрика, а чувство долга – сбавить темп. Показались стены Аусбруха. Спина всадника стала ровнее. Стали различимы ворота. Его плечи будто стали шире. Они остановились, как только стали различимы фигурки людей.
– Вы не поедете со мной?
– Нет, будут лишние вопросы. Наши усилия пропадут даром.
– Вы правы, мой друг.
– Вот, – Редрик передал Сайдеру склянку живицы. – Выпейте это сразу, как сможете.
– Я итак вас разорил. Вы же знаете цену этого снадобья.
– Еще вернете, вы же – дворянин, – Редрик насильно всунул бутылочку в седельную сумку аристократа.
– Я – бедный барон. У нас больше нет крестьян, только наемные батраки. Имперский банк лишил нас почти всей земли. Последние шесть лет моя семья выживала. Все шло на лошадей. Они питались лучше моей дочери, – он погладил шею Града. – Но это было не зря. Не зря… Благодаря вам, мой друг. Я думал, что упаду, но вы… Я, как только увидел ворота и понял, что за ними мое, во всех смыслах, будущее. Вы спасли нас.