– Далила, – он обнял девушку. – Поверь, я видел и правда страшные вещи. Тем более ноги.
– Странник тебя растопчи. Почему ты всегда… всегда со мной такой несерьезный, – девушка прижалась к нему.
– Потому что – это единственное, что я могу, когда волнуюсь. Особенно из-за тебя. Я не умею по-другому. Давай, показывай, что у тебя там, пока я не перевозбудился, от фантазий о куриных лапах и рыбьих хвостах, – в ответ на слова парня, девушка тихо рассмеялась ему в рубашку.
– Ты такой хороший, – сказала она отстранившись.
Она ослабила ремешки на своих маленьких, даже для девушки, закрытых туфельках. И, будто преодолевая некое усилие, сняла их. Но тут-же быстро затянула ступни под юбку, и прикрыла лицо руками.
Даже мгновения хватило, чтобы все увидеть. У девушки на ногах не было пальцев. Редрик прикусил язык, останавливая вопрос. Он с секунду посидел, но резко встряхнулся.
Парень пододвинулся к девушке и, медленно, будто боясь спугнуть бабочку, стал протягивать руки. Вот он осторожно приподнял подол юбки и пошел дальше. Редрик предугадал положение ее ног и аккуратно завел левую руку под пятки девушки, а правую положил поверх подъемов. Далила всхлипнула.
Преодолев легкое сопротивление, Ред медленно вытащил ступни девушки на свет. Ножки и ножки. Даже будь все в порядке, это были бы одни из самых маленьких ножек, что видел Редрик, не считая детские. Они были светлее, чем остальная кожа девушки. Ступни выдавали жизнь Путницы, но даже не шли в сравнение с ладонями парня.
Он посмотрел на место, где когда-то были пальцы. Оно было неровным – шишковатым, было видно, как девушка пытается шевелить отсутствующими пальцами. Ни шрамов, ни рубцов. Только небольшие светлые пятнышки.
Редрик потянул Далилу за ноги, так что она невольно легла на спину. Юбка задралась до колен. Она опять всхлипнула. Он погладил ее голень.
– Прекрати издеваться, – заплаканным голосом, тихо сказала она, себе в ладони.
– Знаешь, – Ред нежно заключил изуродованные концы ее ступней в свои ладони и стал слегка поглаживать. – Я видел, как красивейшая из женщин, вела себя словно девочка – так она любила одного человека. Прости – вру. Эльфа. Он был так стар, что жизнь не оставила на его лице, и скорее всего на остальном теле, живого места. Сплошь шрамы и рубцы, куда не взгляни. Но она смотрела, для нее будто было удовольствием смотреть на них. Она любила всего его и эту его часть тоже. И знаешь, что… – он навис над девушкой, прикоснувшись лбом к тыльной стороне ее рук. – Знаешь, эта женщина была намного красивее меня, а уж тому эльфу, ни мы с тобой, ни она сама – и в подметки не годимся.