Во Франции того времени еще существовало несколько владетельных принцев. После аннексии Бретани и конфискации собственности старших Бурбонов остались младшие Бурбоны и Альбре. Франция с давних пор стремилась урезать их домены и ограничить власть, бракосочетание в Мулене было частью этой стратегии, увенчавшейся в конце концов успехом. В роскошной обстановке герцогского замка Мулен, где великие герцоги Бурбонские в XIV и XV вв. держали пышный двор, бедность их кузена казалась еще более очевидной. По размерам своих владений и сумме доходов Антуан не мог считаться крупным феодалом. Но он принц крови, и в случае, впрочем, весьма маловероятном, если умрут Генрих II и все его сыновья, именно Антуан вступит на трон Франции. По Салическому закону он самый близкий родственник по мужской линии, следовательно, прямой наследник после смерти «сыновей Франции».
По этой причине для Генриха II было немаловажным приблизить своего кузена к французскому двору. Еще более важным было выдать замуж наваррскую наследницу в соответствии с интересами короны. Вероятность примирения Альбре с Испанией уже давно волновала французских дипломатов: оно открыло бы Пиренеи для испанского вторжения. Нужно было любой ценой помешать Мадриду расширить свое господство на континенте и приобрести новых союзников, особенно на границах королевства.
Владения Альбре в Гаскони представляли собой феодальное образование, политическое объединение которого было недавним, но общность интересов — древней. Их удаленность от центра королевства и гористый ландшафт способствовали возникновению национальной истории, традиций независимости, политических свобод, своеобразных социоэкономических структур, свойственных горцам. Для Капетингов было гораздо труднее аннексировать эти территории, чем низменное Бурбонне и даже горную Овернь, поэтому для их вовлечения в сферу интересов короны уже давно использовалась брачная политика.
После смерти отца в 1516 г. и деда Алена д'Альбре, «Великого Алена», в 1522 г. Генрих д'Альбре стал полновластным хозяином Наварры, Беарна, Фуа и Альбре. С раннего детства он привык не доверять соседним, более могущественным королям, лавировать между их противоречивыми устремлениями и управлять сообразно собственным интересам, ловко скрывая их под личиной циничного лицемерия. Он остроумно сравнивал себя с вошью, за которую дерутся две обезьяны — король Испании и король Франции.
И тем не менее, он был французским принцем. Валуа сделали для этого все возможное. С 1515 года он жил при французском дворе и даже стал близким другом Франциска I. Наряду с матримониальной дипломатией французские короли издавна практиковали политику приручения молодых принцев. Воспитываясь вместе с детьми королевского дома, наследники крупных владений с юных лет были связаны дружескими узами с королевской семьей. При необходимости их использовали как заложников и удерживали силой, так как они не могли покинуть двор без разрешения короля. Неповиновение и попытки заключить брак по собственному выбору считались проявлением коварства и влекли за собой опалу и прочие карательные меры. Генрих IV позже тоже прибегал к этой политике по отношению к своей сестре Екатерине и племяннику Конде.