– Я сейчас этот проклятый галстук, – сказал Володя, – пущу на ветошь. Аветисян меня с ним изводит, спать не дает, теперь ты. Вам этот галстук, как быкам красная тряпка.
– Не считаете ли вы себя тореадором? – спросил Аветисян.
– Нет. Я считаю себя идиотом. Струмилин делал мне выговоры в течение полугода из-за того, что у меня стертый галстук. Так вот я решил ублажить командира.
Ей-богу, Геворк, дайте ему галстук.
Богачев сразу же завязал галстук так, как хотел Аветисян. Тот придирчиво осмотрел работу, покачал головой, пощелкал языком и, чтобы скрыть зависть, сказал неопределенно:
– В Париже это делают лучше, но… и так стильно.
Богачев засмеялся и, взяв полотенце и зубную щетку, ушел умываться. Он вернулся минут через десять и, причесываясь перед зеркалом, укретшенным на стене между окнами, сказал:
– Я бы с тем человеком, который изобрел слово "стиляга", маленько побоксировал.
– Вы меня радуете, Паша, – сказал Аветисян, – ваша непосредственность граничит с детским визгом на лужайке.
– Это не детский визг на лужайке, Геворк Аркадьевич. Слово "стиляга" производное от слова "стиль". Стиль барокко, например. Смешно, если бы про итальянских архитекторов эпохи Возрождения говорили – "стиляги", а? Кого у нас называли стилягами? Тех, кто хорошо и модно одевался. Какой-нибудь идиот, надев широкие брюки, считал себя настоящим советским человеком, а тех, кто носит пиджак с разрезом, – чуть ли не контрреволюционерами. Горький писал, что наши люди должны быть одеты красиво; кажется, он писал, что мы должны прогнать серый цвет из одежды.
– Да, но я люблю серый цвет, – высунув голову из-под подушки, сказал бортрадист Наум Брок.
Все засмеялись. Засмеялся и Богачев, хотя несколько позже остальных.
– А у нас дяди из местной промышленности решили всех одеть стариками и старухами. А тех, кто не хочет одеваться по-стариковски, клеймят и называют стилягами. Чушь какая! Вот молодежь и стала бросаться в другую крайность.
– Сказал старик Богачев, – добавил Геворк Аркадьевич.
– А как ты относишься к фарцовщикам, которые перекупают у иностранцев пиджаки? – спросил Наум.
– Плохо, – ответил Павел, – я считаю их идиотами и подонками.
– Вопросов больше не имею, – сказал Брок. – Какие будут замечания у защиты?
Володя, почему ты молчишь?
– Есть хочу.
– Что ты еще хочешь?
– Помидор хочу.
– Приобщаем к делу.
– Слушай, тебе бы прокурором быть.
– В следующем году поступлю на юридический.
– Из тебя прокурор не выйдет.
– Почему? – Ты добрый.
– Спасибо, утешил.
Богачев сказал:
– А ну вас к черту, ребята, я о серьезном, а вы шутки шутите!