Костюм был темный, и галстук сюда не шел. Тогда Женя примерила к другому костюму, легкому, летнему.
– Этот – хорошо, – сказала она самой себе. – Мы поедем с папой на юг, и он будет щеголять в этом галстуке.
Женя пошла на кухню поставить чай. Поставила чайник на плитку, надела фартук и решила подмести пол. Она убралась на кухне и пошла в кабинет отца.
Там она села к телефону и набрала номер телеграфа.
– Примите телеграмму, – попросила Женя. – "Диксон, Струмилину. Я купила тебе очень красивый галстук".
Телеграфистка приняла текст и спросила:
– Обыкновенная?
Женя подумала секунду и ответила:
– Нет, срочная.
– 13 –
– Льдинка, Паша, льдинка! – закричал Брок. – Смотри, льдинка справа!
– Там нет льдинки, – сказал Аветисян, – это туман.
– Да нет же! Я видел только что!
– Где? Далеко? – спросил Павел.
– Нет, совсем недалеко!
– Там нет льдинки… – сказал Аветисян, вглядываясь туда, где, по словам Брока, должна была находиться льдина. – Подожди… подожди, Нёма… Есть! – закричал Аветисян. – Есть, Паша! Круто вправо!
Богачев и Пьянков развернули самолет, и его затрясло от этого еще сильнее. Вираж они заложили крутой, и крыло самолета прошло метрах в десяти над водой, в которой плавали серые обломки битого льда.
– Удержишь штурвал один? – спросил Богачев.
– Не знаю, – ответил Пьянков, – попробую. А что?
– Я же не могу сажать вслепую…
– Удержу.
Богачев отпустил штурвал и быстро приподнялся. Впереди белела льдина.
– Ага! – закричал Богачев. – Есть! Есть, чертяка! Он плюхнулся в кресло, схватил штурвал и сказал:
– Володя, на место! Нёма, садись за Пьянкова! Геворк, корректируй посадку!
– Хорошо!
– Какой лед?
Аветисян приник к смотровому стеклу. Все смотрели на него, замерев. Он долго смотрел на лед, приближавшийся к самолету, а потом негромко сказал:
– Лед плохой. Он синий. Синий лед – тонкий лед.
– Заструги?
– Большие.
– Направление?
– Поперечное.
– Трещины?
– Нет.
– Торосы?
– Нет.
– Будем садиться?
– Еще бы немного вперед…
– А если там вода? Мы не сможем развернуться еще раз. Упадем.
– Здесь мы перекувырнемся.
– Нёма, держи штурвал.
– Есть.
Павел быстро приподнялся. Он сразу же увидел синий лед, поперечные заструги и низкий, серый туман. Что впереди – разобрать сейчас было невозможно. Впереди могла быть вода, могли быть заструги, могли быть торосы, а могла быть и прекрасная посадочная площадка. Никто не мог сказать, что было впереди. А самолет трясло, и в самолете сидели семь ребят из экспедиции, семь славных парней, имена которых безвестны мировой науке. Рядом с Павлом сидели Геворк Аветисян, Володя Пьянков и Нёма Брок его братья, его друзья, его товарищи. И он, Павел Богачев, человек, сидящий сейчас на месте командира, отвечает за них.