Продолжая и меня считать таким же животным, двухобот норовил и меня заставить плясать под его дудку, но я, конечно, не унизился до того, чтобы пресмыкаться перед захватчиком. Меня бесили его попытки меня дрессировать. Дрессировать меня — знаменитого дрессировщика Тристана Цвяха! Ну и наглость! Нет, коллега, с нами — гомо сапиенсами — такие штуки не пройдут! Мы не зверушки. Мы не рабы — рабы не мы. Общаться на свободе как равный с равным — изволь, с превеликим удовольствием, но быть послушным рабом или дрессированной тварью — дудки! Накось выкуси! Короче, я стал игнорировать его поползновения, саботировать всякую работу, которую он мне навязывал. Я объявил забастовку и частичную голодовку в знак протеста против содержания меня в неволе. Частичную, поскольку брал пищу только из кормушки и наотрез не брал из щупалец слоноподобного дрессировщика, даже после того, как он два дня морил меня голодом.
Однажды, войдя в мой «заколдованный круг», сей узурпатор бесцеремонно протянул ко мне правый хобот, будто собираясь потрепать по голове. Я, взбешённый такой наглостью захватчика, такой барской развязностью, укусил его за один из трёх «пальцев», мягкий как язык: никакого другого оружия самозащиты, кроме зубов, у меня же не было. «Кентавр» отдёрнул правый хобот и оттолкнул меня левым, так что я, стукнувшись о дерево, ушиб плечо. После чего он, сердито размахивая хоботами, удалился.
Плечо болело, но зато я показал ему, что не позволю делать с собой безнаказанно всё, что ему вздумается! Небось, в следующий раз побоится протягивать ко мне свои сопливые конечности! Ишь, рабовладелец выискался! Мало того, что держит в неволе, так ещё и тянет свои поганые щупальца!
* * *
Дни проходили за днями. Я непреклонно игнорировал все попытки захватчика надо мной властвовать, и эти попытки были всё более редкими и менее продолжительными. «Кентавр» больше времени уделял другим существам, которые позволяли укрощать себя. Особенно больших успехов двухоботный укротитель добился с Паломидом, что неудивительно, ибо пёс уже был выдрессирован мною. А вот с перепончатоухим чешуехвостом Лымарчука «кентавр», как и я, не смог ничего добиться: зверёк не поддавался дрессировке. Я даже зауважал за это чешуйчатого симпатягу. Даже подумал: а может, он и не так уж глуп.
Пребывая в неволе, я продолжал через компьютер поддерживать связь с Ильёй, Добрыней и Алёшей — человекообразными роботами, оставшимися на острове Муртазаева. Не теряя надежды выбраться из плена, вернуться на стоянку и довести до конца начатое, приказал механической троице продолжать отлов животных. Они отлавливали зверушек, сооружали для них клетки, заготавливали корма… Мало того, по моему приказу и под моим чутким руководством роботы начали дрессировать отловленных зверушек. Конечно, это выходило у них неумело и неуклюже, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба, или, перефразируя, на безлюдье и робот дрессировщик.