Работник заправки, наблюдавший этот моментальный боевик с не меньшим изумлением, чем Кий Арнольдович, прокомментировал:
— Хотел, видать, в автомобиле тот тип чего-нибудь украсть. Украл бы, если б сей зверюга внезапно не разинул пасть и не куснул его за ногу, вмиг воровство предотвратив. Он удивил меня, ей-богу! Не пёс, а чистый детектив.
Кий Сало согласился:
— Сейчас я был бы обворован, не будь вор атакован псом. Он что, нарочно дрессирован бороться с автоворовством?
Парень возразил:
— Дворняга, не учёный сроду. Впервые так себя ведёт. Жил тише мыши здесь полгода, и вот… Я сам разинул рот!
— Стоп, стоп, стоп! Это что такое?! — восклицает вдруг уже не кто-то из персонажей, а внутренний голос автора. — Почему это персонажи заговорили стихами?! В реальной жизни люди так не разговаривают!
— Ну, «стихи» — это слишком громко сказано. Я не поэт, настоящих стихов писать, увы, не умею. Я бы назвал это просто рифмованно-ритмизированной прозой, — отвечает внутреннему голосу автор. — Да, в реальной жизни люди так не разговаривают, согласен. Но я же пишу не милицейский протокол реальной жизни, а так называемое художественное произведение, а в художественном произведении…
— В поэме или стихотворной пьесе — да, персонажи должны говорить стихами, но не в рассказе же! — перебивает внутренний голос. — В рассказе, пусть и фантастическом, персонажи должны говорить прозой и только прозой!
— Кому? — спрашивает у внутреннего голоса автор.
— Что «кому»? — переспрашивает внутренний голос.
— Вот ты говоришь: «персонажи должны», а я спрашиваю: кому? Кому именно что-то должны мои персонажи?
— Ну… Эээ… Читателю, — неуверенно отвечает внутренний голос.
— Ни мои персонажи, ни я лично читателю ничего не должны, мы у читателя ничего в долг не брали. Ну, а если читатель считает, что мы ему должны, то пусть добивается возвращения этого долга через суд. Творческая личность имеет право на выпендрёж, или, солиднее выражаясь, на художественную оригинальность. Если б мои способности были пошире, то мои персонажи не то что стихами заговорили, а запели бы оперные арии. Представляешь, как это было бы неординарно: фантастический рассказ, где персонажи общаются посредством оперных арий, с приложением нот! Но, увы, оперной музыки я сочинять не умею, поэтому пусть персонажи хотя бы просто говорят в рифму.
— Это неправильно, неправильно, неправильно… — бубнит внутренний голос.
— Зато, так сказать, оригинально. В миллионах рассказов персонажи говорят прозой, а у меня… Какое-никакое разнообразие. Считай это творческим поиском новых путей в литературе, — выкаблучивается автор.