Ну, ладно, автор не садист и не будет тебя, читатель, мучить неизвестностью. Из пакета выскочили не ларгемугусы, а репугнаростенсусы!
И сообщив тебе сей курьёзный факт, автор заканчи…
— Стоп, стоп, стоп, как это заканчивает?! — возмущённо, возможно, вскрикиваешь ты, бесценный читатель. — Ничего же не ясно! Что это за репугна… ну, эти самые? Как они выглядят? К какому биологическому семейству относятся? Вообще, кто это такие? Звери? Птицы? Пресмыкающиеся? Земноводные? Членистоногие? Моллюски? Кто?
Ай, читатель, не морочь мне голову вопросами, отмахивается автор. Я тебе не зоолог какой-нибудь, чтобы знать такие подробности. Я, сказать честно, вообще сильно сомневаюсь, что эти репугнаростенсусы существуют в природе, ведь я сам сочинил это слово для этого рассказа, образовав его от латинского «repugnare ostensa» (что означает «вздор», «ерунда», «белиберда» и т. д.). Такой же была и, так сказать, технология изготовления мною слова «ларгемугусы», образованного от латинского «large mug» (что значит «морда», «рожа», «харя» и т. д.). А раз таких животных, по всей видимости, в реальности не существует, то что ж их описывать и классифицировать. Впрочем, если тебя, бесценный читатель, на их счёт мучают невыносимые угрызения любопытства, то спроси об этом свою собственную фантазию и своё собственное воображение. Если хорошо их попросишь, то они расскажут тебе об этих, по-латински же выражаясь, бестиях, а по-нашему выражаясь, животных всё что только захочешь, в мельчайших подробностях. Если же фантазировать и воображать не хочешь, то это твои проблемы. В этом случае оставайся в недоумении.
А автор эту свою так называемую странную чепуху — хоп! — и закончил.
Махонькая сага о хулиганских действиях
И, взяв в руки перо, я стал что-то писать на листе. Сознаюсь откровенно: получилась какая-то белиберда…
М. Булгаков, «Театральный роман»
Пролетающая над Фёдором Натановичем бутылка искрилась в лучах полуденного солнца и бросала блики на его (не солнца, а Фёдора Натановича) начинавший лысеть затылок. Парень Ухабин, нетрезвый двадцатипятилетний индивид богатырского телосложения, горячо и красочно выразился в том смысле, что его не удовлетворяет траектория перемещения бутылки, которую он со всей страстью оскорблённого индивида отправил в полёт с целью соприкосновения с лицом Фёдора Натановича.
Нет, Фёдор Натанович никакими действиями или словами не оскорблял парня Ухабина, даже не делал ему никаких замечаний, типа «Нализался как свинья, алкаш»; ничего такого; Фёдор Натанович просто спокойно и молча прошёл мимо парня Ухабина. Но последнему не понравилось лицо Фёдора Натановича. Его, можно сказать, оскорбила недостаточная, с позиции его изысканного художественного вкуса, эстетичность черт этого лица. И он даже сказал об этом лице, дескать, «морда просит кирпича». Через непродолжительное время, когда Фёдор Натанович уже несколько удалился от парня Ухабина, тот решил вдруг удовлетворить эту им же самим придуманную просьбу. А поскольку кирпича под рукой не было, то была задействована стеклянная бутылка, из коей перед этим парень Ухабин высосал остатки водки. Хмель помешал бутылкобросателю сообразить, что не могла оная стеклотара войти в соприкосновение с лицом удаляющегося субъекта, ибо его голова была обращена к бутылке не лицом, а затылком, и чтобы добраться до лица, сия посуда должна была бы пролететь мимо этой головы, а затем развернуться и полететь в обратном направлении, каковыми свойствами обладают бумеранги, а вовсе не бутылки.