Она вдруг замолчала и странно посмотрела на Дениса:
– В детстве я пыталась «выскочить из матрицы». Неожиданно оборачивалась, когда думала, что мироздание от меня не ждет, чтобы я обернулась. Но… может быть, думала я, как раз кто-то невидимый и заставляет меня обернуться, когда я думаю, что пытаюсь его обмануть.
– Знакомо, – сказал Денис.
– Восьмой денек оттрубили. Осталось двадцать два. Три недели и один день. Мы должны работать работу, Дэн, а не философствовать, или мы рехнемся.
Элли сделала свой ход. Денис ответил. Элли походила, почти не глядя на доску.
– Знаешь, что? Я думаю не об этом мужике-герое. А о той девушке, которая с самого начала отказалась приноситься в жертву. А ведь ей, как и всем им, с пеленок вбивали в голову: ах, наше предназначение, ах, программа «Луч» важнее твоей маленькой жизни… Она не дала загадить себе мозги, она при всех, не боясь осуждения…
Она запнулась и принужденно рассмеялась:
– Ты опять сбил меня с толку. Я говорю о них как о людях… Тебе мат.
Денис посмотрел на доску: он «зевнул», да еще как эпично. Детсадовский промах.
– Ничего, переживешь, – Элли уже собирала фигуры. – А то привык, понимаешь, побеждать и побеждать во всем… Мы будем учиться сегодня или у тебя вся кровь к мозгам прилила?
– Давай полежим, – Денис отодвинулся, давая ей место. – Просто… полежим.
Элли отставила коробку, легла с ним рядом и вытянулась. Ее спутанные волосы щекотали Денису ухо и щеку. Он обнял ее, почувствовал ее ребра, мягкую грудь, услышал стук сердца.
– Я люблю тебя.
– Нет, – она улыбнулась. – Просто нам хреново здесь. Еще и урод этот рядом… Страшно. Мы цепляемся друг за друга.
– Славик нам ничего не сделает.
– Просто противно на него смотреть…
Они лежали, и каждый обнимал другого, как ребенок мягкую игрушку.
– А что это за фишка… с тем, что мы все четверо родились недоношенными? В чем тут цимес, как ты думаешь?
– Когда мы это поймем, – сказал Денис, – мы узнаем, что такое проект «Луч». В чем его настоящая цель. И кто мы такие.
«ЛУЧ». ЛИЗА
– Хочешь подержать его на руках? Попробуй. Он так славно пахнет… Жизнью. Будущим. Возьми его!
Лиза покачала головой и отступила от детской кроватки:
– Спасибо, Йоко. Он такой хрупкий. Боюсь повредить… прижать, придушить, уронить.
– Это с непривычки, – вступился Роджер. – Мне тоже было страшно! Мне было жуть как страшно, ты посмотри на него – и на мои лапищи…
Он вырос самым крупным на корабле, баскетбольного роста, плечистый, с бархатным голосом. Сейчас, нежно приняв у Йоко младенца, он закружился по комнате, замурлыкал песенку низким басом, но младенец не испугался – зачарованно слушал.