И вот сюда, в нетронутую долину, спускались сейчас изголодавшиеся, измученные, но всё равно – жаждущие крови и мести конные сотни Рохана.
Вернее, они уже спустились.
Фолко, Торин и Малыш стояли на изломе последнего перевала; впереди местность круто понижалась, дорога сбегала с отрогов Мглистого, приближаясь к великому Андуину. Белая заснеженная равнина, и над ней – дымки редких деревень; день выдался морозным и солнечным. Сапфировая небесная чаша сияла, словно отмытая дочиста, и снежный блеск резал глаза.
Да, здесь прошло роханское войско. Его путь по-прежнему отмечали засыпанные снегом трупы павших коней; волки обожрались мертвечиной, мрачные враны кружились в безоблачном небе.
А впереди поднимались дымные столбы, и не только белые дымки деревенских печей – прямо перед хоббитом и гномами, в долине, клубами поднимался вверх злой чёрный дым пожарищ.
– С кем они там сражаются? – изумлённо пробормотал Строри. – Или это орочья шайка у них на хвосте висит?
Торин и Фолко переглянулись.
– Угу, орочья шайка как она есть, – проворчал сын Дарта. – Окстись, приятель! Эодрейд жжёт деревни, где ему отказали в ночлеге или не поделились припасами!.. Нрав у него крутой, да и остальные роханцы сейчас не шибко добрее. Всего лишились, войско разбито, у каждого – или отец небось сгинул, или сын, или брат. Что с семьями, в Белых Горах оставшимися – неведомо, и живы ли они вообще? А тут – эвон, отсиделись, тихушники, никто их не трогал, ни одного воина на дело не послали!.. Ясно, что расправа у Эодрейда будет короткой. Чего доброго, и «предателями» их назовёт или там «орочьими прихвостнями»…
Малыш сердито сорвал шапку, хватил ею оземь.
– Да не может быть!.. Эодрейд – он что, по-твоему, гоблин, выходит, даже не орк?!
Торин досадливо сплюнул.
– Ну, может, не он сам. Может, иные сотники; за каждым не проследишь, а на войне всё ведь бывает…
– Небось. – Маленький Гном с детской непосредственностью отказывался верить в очевидное.
– Пошли, – глухо сказал хоббит. – Хорош тут торчать, не чучела, чай…
Хорнбург, вечер 12 июня 1732 года
– Будем говорить о том, как вести войну дальше, – повторил король Эодрейд, поднимая кубок и медленно обводя взглядом своих маршалов. – Правда, без Третьего Маршала как-то несподручно. Друзья мои, кто-нибудь видел доблестного Брего?
Маршалы переглянулись. Третий Маршал дольше других приглядывал за размещавшимися в крепости полками, ибо король пока что не спешил распустить войско, как следовало бы сделать по завершении победоносного похода.
– Запаздывает, верно, – прокряхтел Эркенбранд, и кресло жалобно скрипнуло под его тяжестью. – С конями небось; пока последнее копыто не проверит… Рьян к делу Третий Маршал, куда как рьян! Вот и забылся…