– Я всё равно за вами пойду! – Эовин стиснула кулачки.
– Девчонка!.. – Фолко терял терпение, но тут Торин вдруг слегка тронул разошедшегося друга за рукав.
– Она ж влюблена в тебя по уши, – прошептал гном на ухо хоббиту. – А коли так – дело непростое. Роханских дев не знаешь? В реку бросится, утопится, к хазгам в лапы попадёт, а от своего не отступится!
Гномы к делам сердечным всегда относились с небывалой серьёзностью, делая в жизни один-единственный выбор – или не делая его вообще.
– И ты туда же, – отмахнулся хоббит. – Были б мы с ней оба Подгорного Племени… А у людей, сам ведь знаешь, ветер в голове порой. Особенно у юных дев.
– Это Судьба, – Малыш бахнул по столу пустой кружкой. – И в самом деле. Не пиво, а помои, но всё равно – пиво.
– Да вы что? – у хоббита округлились глаза. – Белены объелись оба?! Взять с собой… туда… эту девчонку?! Эодрейд прикажет нас повесить за… за… она ж малолетка совсем!
– И никакая я не малолетка! Уже полгода, как могу волосы платом замужества повязывать! – гордо задрала нос Эовин.
Это было правдой – в обезлюдевшем Рохане теперь выходили замуж и женились рано. Гномы молча смотрели на Фолко, а он на гномов. Молчаливая игра «кто кого переглядит» продолжалась довольно долго.
– Куда двое, туда и третий, брат хоббит, – нарушил молчание Торин.
– Вы рехнулись. Оба, – решительно заявил Фолко. – Помимо всего прочего, мы втроём – сила, потому что, – и он выразительно тряхнул рукавом мифрильной кольчуги. – А она? Мы друг друга прикрываем, если что, и стрелу в грудь примем, и даже копьё, а она, опять же?!
Гномы переглянулись, аргумент хоббита, очевидно, подействовал.
– Значит, наш долг – её прикрыть, – вдруг очень серьёзно ответил Торин.
– Это Судьба, – повторил Малыш. – Нельзя спутнику отказывать, когда Судьба его посылает.
Хоббит, лишившись дара речи, только и мог, что таращиться на друзей.
Эовин мигом всё поняла.
– Так, значит, я с вами? – выдохнула она, прижимая руки к груди.
Фолко отвернулся.
Это было очень неправильно, донельзя неправильно и несправедливо. Они сражались, чтобы такие, как Эовин, могли жить – а не затем, чтобы при первой возможности тащить замечтавшихся о геройских подвигах девчонок под чужие мечи и стрелы.
– Если Фарнак не возьмет её на борт, я не виноват, – наконец проворчал он.
Эовин взвизгнула и, недолго думая, кинулась на шею сперва Торину, а потом Малышу. Взглянула на хоббита и жарко залилась краской.
– Мастер Холбутла, ты не пожалеешь.
Фолко закатил глаза.
– С эльдрингами сами объясняться станете, ладно? Нечего меня вперёд выпихивать.