Мы пошли назад по главной улице, свернули в переулок и вошли в уютный ресторанчик, где в разгар сезона можно достать соль с четырех ближайших столиков. Сейчас, за исключением двух художников, друзей Ива, было пусто.
— Ив, негодный парижский пират, выползай из своей дыры, — крикнул я.
Художники подскочили и один из них опрокинул кофе.
— Спокойней, старина, — буркнул он, но в это мгновение сорокалетний маленький толстячок, с усами под Панчо Вилью, которые он носил когда-то на съемках фильма «Вива, Мария!», выскочил из кухни прямо в мои объятия.
— Филип, Филип, Филип! — вскричал он, ползая своими отвислыми губами по моему лицу. Потом он оставил меня и принялся за Жози, подержал её в руках и, внимательно рассмотрев, утвердительно кивнул.
— Я очень доволен, что она тебе понравилась, старина. Я привез её специально для тебя.
Он страстно пожал мне руку, брызгая слюной. Должно быть, он любил меня… Я достаточно часто бывал у него дома.
— Теперь я знаю, что сезон начался, — сказал он, — всегда, начиная с восемнадцати лет, приезжая в Сен-Тропе, Филип приходит есть в мое бистро.
— Как дела? — продолжал он, обняв меня за плечи, приподнявшись на цыпочках, и повел меня на кухню.
Его нагоняющий тоску сын был там. Плохо выбритый и весь застегнутый, голодный, будто не ел с тех пор, как отведал кусочек курицы в прошлом году. Он кивнул мне головой и причмокнул губами, увидев Жозефину.
— Вы уже поели? — спросил Ив.
Я отрицательно покачал головой.
— За счет фирмы, да? — с надеждой спросил я.
— Ну естественно, старина, естественно, — сказал он, будто никогда в жизни не угощался за счет приятеля.
Он толкнул своего сына, и мы все уселись вокруг чистого стола. Улитки были из остатков, но хорошего качества. Мне было приятно видеть, что Жозефина не гнушается еды, а стейк был просто великолепен. Может быть они во Франции лучше выращивали коров, или это сама атмосфера, но самый маленький стейк в среднем французском бистро всегда более вкусен, чем жареное мясо в Англии. Ив не открыл банки с зеленой фасолью, а его сын не забыл мой вкус, ибо приготовил мясо так как надо… Скорее тушеное, чем жареное.
Время от времени Ив и я перебрасывались фразами о наших уважаемых правителях и наших общих знакомых. Жозефина сконцентрировалась на пище, подаваемой ей мрачным и застегнутым на все пуговицы Полем. Мы осушили бутылочку отличного вина, потом я отодвинул кресло и вытянул ноги.
— Ив, дружище, ты не потерял ни хватки, ни нюха, ни лукавства.
Он польщено улыбнулся, будто его осыпал комплементами Керрер. Ив отправил своего потомка мыть посуду, а Жозефина была целиком поглощена размешиванием сахара в кофе. В довершении всего, Поль принес графинчик водки.