Как-то раз, чтобы подытожить опыт, генерал собрал истребителей-охотников на специальную конференцию. Один за другим лётчики выходили на трибуну и рассказывали о своих методах, своей тактике. Наши аэродромы тогда располагались на берегу Чёрного моря. Немцы, запертые в «крымской бутылке», сносились с материком только морем и по воздуху. Многочисленные «юнкерсы-52» и «фокке-вульфы-200» производили регулярные рейсы между Крымом и румынскими берегами.
На конференции мы вспомнили опыт лётчиков-сталинградцев, их блокаду с воздуха группировки Паулюса. Наша тактика «свободной охоты», применённая на коммуникациях над морем, должна стать гибелью для немецкой транспортной авиации. Я получил разрешение на такую «охоту». Чтобы увеличить время пребывания в воздухе, мы поставили на наши самолёты дополнительные бачки с горючим.
Первый же вылет принёс победу. Мы с Голубевым сбили два транспортных самолёта. Один ожесточённо отстреливался, ибо мы допустили ошибку, атакуя его сверху. Пришлось немало повозиться с ним и истратить гораздо больше боеприпасов, нежели мы рассчитывали, прежде чем трёхмоторная машина упала в воду и утонула со всем своим экипажем. Другой «Ю-52» был зажжён мною снизу. Для этого пришлось итти бреющим полётом, едва-едва не касаясь гребешков волн. На сей раз хватило одной атаки.
Дополнительные бачки с горючим позволили пробыть на «охоте» очень долго. Дзусов потом рассказывал, что он очень беспокоился за нас. Мы летели на сухопутных самолётах. Малейший перебой в работе мотора, который над землёй не вызывает тревоги, опасен над морем. Дзусов поддерживал с нами связь по радио. Он знал, в каком квадрате моря мы находимся, что делаем, с кем дерёмся. Он боялся, как бы мы слишком не увлеклись. После того как мы сбили второй «Ю-52», он позвал нас:
— Пора возвращаться…
Хотелось ещё поохотиться, но, пожалуй, командир был прав. И мы повернули к берегу.
Весна и лето сорок третьего года были для всех советских лётчиков горячей порой. Ведь именно в это время была уничтожена большая часть тех четырнадцати тысяч самолётов, которых лишились немцы в этом году. Борьба в воздухе протекала на фоне победоносного наступления советских войск, начатого ещё на Курской дуге. Мне не довелось непосредственно участвовать в этом сражении, которое, по определению товарища Сталина, поставило немецкую армию перед катастрофой. Наша часть в дни Курской битвы базировалась несколько южнее, мы только косвенно содействовали разгрому огромных немецких сил под Орлом и Белгородом. Первые за время войны победные салюты радостно отозвались в наших сердцах. И то, что потом в сталинских приказах не раз упоминалось название нашей части, служило для нас самым высоким признанием наших успехов.