На это полицейский нашел глазами Ваню и указал на него. За миг до того, как тот тип устремил свой любопытный взгляд по направлению к нему, Ваню кто-то резко схватил за руку и затащил за колонну. Юсуф обжег своим карим взглядом Ваню и сказал:
— Это не твоя война! Не смей встревать в эти дела. Пошли…
По-хозяйски Юсуф вывел Ваню из аэропорта, схватив его выше локтя, и усадил в стоящее рядом такси как нашкодившего ребенка. Молодой мужчина даже не понял, как поддался мощной воле Юсуфа. А когда очнулся, было уже поздно — они выехали на трассу.
Ваня не мог поверить, что Юсуф имеет наглость встревать в его дела так бесцеремонно и набросился на него:
— Да что ты понимаешь! Если бы ты знал, что происходит, ты бы меня понял!
Юсуф сидел с ним рядом на заднем сиденье такси и его взгляд уже не был таким пронзительным, каким он был в аэропорту. Карие эти глаза смотрели спокойно и даже с пониманием чувств парня.
— Каждый день что-то происходит. — спокойно, но твердым голосом заявил Юсуф. — Зло всегда рядом, всегда рядом несправедливость, но ты — букашка среди этого маховика системы. Тебя сметет той страшной силой, и ты даже не поймешь что произошло. Да еще и подвергнешь опасности других людей. Не иди на Дракона, если ты еще дитя несмышленое! Добудь сперва латы и меч, обзаведись мускулами, пройди военную школу, а затем можешь бросаться в бой, если в этом твое предназначение.
— Предназначение? Предназначение?! — вскричал Ваня, — Мое предназначение, по-твоему, рисовать и создавать побрякушки для толстосумов, которые имеют желание забавляться с вот теми бедными сиротами, либо потрошить их на органы? — кричал он, яростно жестикулируя в сторону удаляющегося аэропорта, — Ты хочешь это сказать? Будь проклято тогда такое предназначение! Я не хочу жить в мире, где ничего не могу для него сделать! Кому нужны мои рисунки? Кому?!
Ваня отвернулся и закрыл глаза ладонями, чтобы не выдать выражения лица своей полной беспомощности. Пальцы его дрожали, выдавая дикую бурю в его душе.
Юсуф долго молчал, а затем сказал:
— Она просила присмотреть за тобой. Ты прав, мне не следовало приходить, ты уже не тот мальчик, с которым я познакомился полгода назад. Даже не знаю что хуже — смотреть, как ее глаза наполняются тоской от твоей смерти или видеть, как ты погибаешь от ненависти.
— От ненависти нельзя погибнуть. — произнес Ваня глухо.
— Ты слишком раним, чтобы быть Воином, слишком наивен, и не искушён. Мне страшно, когда я смотрю на тебя. Я боюсь, что ты поддашься. Прошу тебя лишь об одном, Иван.
Ваня отвернулся к окну и замершими глазами смотрел на проезжающие мимо машины.