— И за что же ты на меня обиделся? А, ну да, ты же не ответишь, ты ведь на меня обиделся и не разговариваешь.
Я взмахнул палочкой, и в воздухе застыла светящаяся надпись: «За то, что ты мне не доверяешь, и подозреваешь непонятно в чём. А это не очень-то и приятно. Я тебе значит амулет, что может спасти тебе жизнь, а ты мне обвинения… ну, спасибо, ещё и к Дамблдору на допрос привела, отлично, просто отлично.»
— Я ведь о тебе беспокоюсь, чтобы ты не влез ни в какую тёмную историю.
«Да даже если бы и влез, это наши семейные дела, и о них не надо просвещать весь мир. Вот теперь я тебе вообще ничего не смогу доверить, потому что, ты можешь всё рассказать посторонним людям.» — поменял я надпись, взмахнув палочкой.
— Феликс, не обижайся на свою мать. Я попросил Лили сообщать мне о всех подозрительных вещах, замеченных за тобой, всё же, мы должны были убедиться, что ты не Волан-де-Морт. — влез Дамблдор.
«Отлично, мамуля, ты на меня ещё и Дамблдору стучала… я очень рад, прям в восторге.» — написал я в воздухе, и сделал как можно более хмурую морду, — «Пойду домой, там порадуюсь этой новости.» — черкнул я напоследок, и встав с кресла, пошёл открыл окно, куда выпрыгнул, и полетел домой.
— Мда, похоже мы слегка забываем, что несмотря на всю его гениальность, Феликс — ребёнок, а они очень ранимые и обидчивые существа.
— Эх… ладно, директор, я пойду… вроде и хочу быть нормальной матерью, но почему-то, каждая моя попытка оказывается провальной, и я лишь настраиваю сына против себя…
— Не расстраивайся, Лили, вы быстро помиритесь, не думаю, что он долго сможет на тебя дуться.
*Прошло семь месяцев*
— Феликс, может хватит на меня уже дуться? Это ведь уже ребячество какое-то. — сказала Лили, зайдя в мою комнату, на что я взмахнул палочкой, и в воздухе появилась надпись:
«Я не виноват, что ты не хочешь нормально извиняться. Разрешишь мне вновь грудь сосать, и я тебя прощу. Но раз ты такая упрямая, я тоже буду упрямым.»
— Тебе сегодня восемь лет исполнилось, тебе не кажется, что для сосания груди, ты уже слишком взрослый?
«Нет, не кажется. Ну, раз уж Тонкс меня игнорирует, хоть я и отправлял ей подарки и письма на каждый праздник, включая её день рождения, то, по сути, праздновать своё день рожденья мне не с кем, а ты, мамуля, подарок мне дарить не хочешь, как и извиняться. А могла бы совместить эти два дела, ведь всего-то и нужно вновь разрешить мне сосать твою грудь.»
— Ну и сиди здесь.
«Ну и буду… буду сидеть тут, потому что, никому я не нужен… плак-плак.» — появилась светящаяся надпись, после очередного взмаха палочки.