– Жила-была девушка, – начала она однажды ночью, – и слыла она главной красавицей на всем белом свете. Насчет ее рождения ходили разные слухи. Кто-то верил, что ее отец – из богов, пришедших на землю в облике лебедя. Но что бы ни думали о ее отце, о том, как звали мать девушки, все сходились во мнениях.
Старуха примолкла, ветер бушевал вокруг дома. Пес убрался подальше в угол, Митр сел рядом на пол.
– Как же звали мать? – спросил Орест. – Она тоже была бог?
– Нет, она была смертной, – ответила старуха и вновь умолкла. Казалось, она пытается что-то придумать. – То было время богов, – проговорила она. – Лебедь возлег с ней, с матерью, и, говорят…
– Что говорят? – спросил Орест.
– Говорят, что родилось у матери двое детей от лебедя и двое – от смертного отца. Мальчик и девочка – и еще мальчик с девочкой. И девочка, дочка лебедя, оказалась обворожительной. Другие же…
Она опять замолчала, вздохнула.
– Двое мальчиков уже сгинули, – продолжила она шепотом. – Они сгинули, как и все люди того времени. Они сгинули, защищая сестру. Вот как они сгинули.
– Почему им пришлось ее защищать? – спросил Леандр.
– Все царевичи и цари желали на ней жениться, – сказала старуха. – И договорились, что всяк, кто просил ее руки, даже если не получил ее, должен пообещать прийти на выручку ее мужу, если с ней что-то стрясется. И вот так началась война, война, забравшая наши лодки и наших мужчин. Началась она из-за красоты.
Женщина говорила, вокруг дома выл ветер. Трое мальчишек сидели с ней всю ночь, Орест и Леандр просыпались и задремывали на стульях, а Митр оставался с собакой, напуганной ветром.
* * *
Леандр с Орестом научились свистеть, чтобы, даже когда они врозь, можно было слышать друг друга. Основной свист – приветствие, способ дать знать, что они где-то рядом; другой – сказать, что пора возвращаться в дом поесть; третий – что надо срочно встретиться; последний означал «чужаки». Они повозились с Митром, научили его свистать их, если они опаздывают к трапезе, а еще научили его самому громкому, пронзительному свисту – если пес начнет скрести землю.
Теперь, когда они могли высвистать друг дружку, Орест с Леандром стали работать на разных полях; одному можно было и оставаться дома, когда второй шел разыскивать заблудившуюся скотину. А еще Орест теперь гулял сколько влезет по кромке скал – пока не нашел расщелину, каменистую тропу вниз, к морю. Он знал, что старуха тревожится из-за волн, те бывали высоки и суровы, и потому Орест никогда не говорил ей, что часто гуляет там, когда день подходит к концу, – просто побыть в одиночестве, посмотреть на воду.