– «Ежиков»? – переспросила я.
– Да, я коллекционирую фигурки ежей – фарфоровые, деревянные, металлические. Все, кроме мягких игрушек. Так вот Андрей стал таскать мне этих ежей целыми семействами. Даже не знаю, откуда он их брал. Может, по Интернету где-то заказывал? Я брала этих ежиков, чтобы его не обидеть. Вы бы видели, какое у него было жалостливое лицо! – Катя плеснула в наши опустевшие бокалы еще вина. Пригубив, она продолжила: – Когда я поняла, что главный редактор не собирается переводить меня с экологической помойки на культуру, то решила перебраться в Москву. Съездила туда на собеседование и успешно прошла его. Вернулась в Тарасов за вещами, а Штоль снова меня около дома караулит. Я успела отвыкнуть от этого, он уже несколько месяцев меня не беспокоил. А тут стоит у моего подъезда, как солдат на посту. Оказывается, он ждал меня по делу.
Из соседней комнаты донесся детский плач. Катя пошла к детям. Сначала проснулся один мальчик, потом второй. Она убаюкивала их минут десять, затем вернулась ко мне.
– Так какое дело было к вам у Андрея? – спросила я, чтобы Катя не пропустила этот момент.
– Он принес мне какую-то папку и сказал, что это – бомба, которую я просто обязана опубликовать. Но мне это было уже совершенно не интересно. Я приехала, чтобы уволиться из «Тарасовского вестника». А для глянцевого журнала, в котором мне предстояло вести рубрику о домашних интерьерах, этот материал не представлял никакой ценности.
– Катя, а вы хоть одним глазком видели содержимое той папки?
– Нет. Если бы я хоть какой-то интерес проявила к его «бомбе», Андрей бы от меня не отстал. Я посоветовала через несколько дней обратиться к главному редактору и даже дала его визитку, но Штоль, по-моему, ему не звонил. Или звонил, но его материал не заинтересовал. Думаю, ничего особенного у него и не было, в очередной раз хотел пустить мне пыль в глаза.
– А саму папку он вам показывал?
– Да, картонная папка с завязками, сейчас уже никто такими не пользуется, – сказала Катя, и я поняла, что речь идет именно о папке с докладом Майера. – Мой отказ опубликовать материал сильно обидел Андрея. Даже когда я сказала, что ухожу от него, он отреагировал не столь остро. Думаю, Штоль надеялся меня вернуть, а получив отказ написать на основе его материалов разгромную статью, он сник так, будто решая его судьбу, я поставила точку после слова «казнить». Наверное, если бы я продолжала работать в «Вестнике», то стала бы изучать его материалы, но мне это было уже безынтересно. Я мысленно была уже в другом месте. С Вадимом я познакомилась в редакции журнала, он был внештатным фотокорреспондентом.