С этими словами он бросил взгляд на вершину холма.
– Не понимаю, отчего они мешкают. Еще немного – и мне придется приказать артиллеристам немного их поторопить.
Вершина холма потемнела от множества всадников, клубившихся вокруг десятка пастырей в черном, которые выбрали именно эту минуту, чтобы затянуть свой высокий сладкозвучный напев. Каждый пастырь издавал ноты, чуть заметно отличавшиеся от остальных, и оттого переливчатый непрерывный звук, доносившийся с холма, обладал жутковатой, нечеловеческой красотой. Маркус обнаружил, что бессознательно стискивает зубы, однако, глянув на Януса, увидел, что полковник сидит в седле, закрыв глаза, и отрешенно внимает безупречной мелодии. Глаза его открылись, лишь когда в ответ прозвучал воинственный рев, исходивший, казалось, из многих тысяч глоток.
– Хандарайские священники всегда так поют перед битвой? – спросил Янус.
Маркус пожал плечами.
– Не думаю, сэр. Насколько мне известно, так поступают только искупители.
– Хм, вот как? – Лицо полковника стало задумчивым. – Жаль.
– Сэр, может быть, нам стоит уйти в укрытие?
Янус несколько секунд рассматривал свою руку, затем вытащил из-под ногтя застрявшую песчинку и поглядел на вражеских всадников, лавиной хлынувших с холма.
– Что ж, хорошо. Давайте подыщем безопасный наблюдательный пункт.
Пространство внутри каре первого батальона представляло собой квадрат голой утоптанной почвы со стороной около семидесяти ярдов. Позади тройных шеренг, которые составляли каре, стояли лейтенанты – по одному на каждую роту, шныряли туда-сюда сержанты. Повсюду, куда ни глянь, солдаты заряжали мушкеты и примыкали штыки.
Янус уже достал подзорную трубу, чудовищно дорогую с виду вещицу из латуни и белого дерева. С высоты седла он мог без помех обозревать окрестности поверх солдатских голов и сейчас с сожалением покачал головой:
– Толпа, самая заурядная толпа.
Маркус наблюдал за тем, как вражеские всадники с оглушительным топотом спускаются с вершины холма. Без подзорной трубы он мог разглядеть разве что клубы пыли, поднятой копытами коней. Священники остались стоять наверху и только размахивали руками, побуждая свою армию к наступлению. Маркус сумел рассмотреть нескольких «солдат» этой «армии» – оборванцев с кустарным оружием, скакавших верхом на тощих клячах.
– Большая толпа, – проговорил он. – Судя по донесениям разведки – от трех до четырех тысяч.
– Четыре тысячи или сорок – значения не имеет, – отозвался Янус. – Атака, подобная этой, никогда не сомнет прочное каре. – Он улыбнулся Маркусу, но серые выпуклые глаза остались непроницаемы. – Если, конечно же, наши люди готовы ей противостоять.