Пока он говорил, его кулаки сжимались и разжимались. И я понял, что драка для него — это жизнь, единственное, что он умеет и любит делать. Отнимут у него это — как ему потом жить? Я ощутил острый приступ жалости, но ничем его не выказал.
— Ты действительно можешь отсюда выбраться? — спросил он совершенно серьезно.
— Могу.
— Я с тобой. Понимаю, ты хочешь мне помочь не просто так, за так в этом мире никто ничего не сделает. Я сделаю для тебя все, малыш. В конце концов, они меня опять схватят, если ищут всерьез — спрятаться невозможно. Но я хочу успеть. Хочу потолковать с тем пареньком, что засунул меня сюда. Он мне жизнь притушил, так я его загашу.
Тут я невольно поежился — говорил он всерьез. Это было ясно как божий день.
— Я вытащу тебя отсюда, — пообещал я. Но поклялся про себя, что прослежу, чтобы он не встретился с объектом своей мести. Этого мне только не хватало — начать карьеру преступника с соучастия в убийстве.
Стинджер немедленно взял меня под свое покровительство. Пожал мне руку, едва не сломав пальцы своей железной хваткой, и повел к своим парням.
— Это Джим, — сообщил он им. — Прошу любить и жаловать. Если кто его тронет — будет иметь дело со мной.
На их физиономиях появились угодливые улыбки, посыпались вполне лицемерные заверения в вечной дружбе, но, по крайней мере, меня они не тронут. Теперь я был под защитой могучих кулачищ Стинджера, один из которых покоился на моем плече, когда мы возвращались с прогулки.
— Как ты это провернешь? — спросил мой новый друг.
— Утром расскажу. Тут надо еще кой-чего обмозговать, — соврал я. — До встречи.
Из этой дыры мне хотелось выбраться не меньше, чем ему. Только по совершенно другой причине. Его вела месть, а меня — разочарование. Потому что здесь отсиживали неудачники, сплошные неудачники, а я привык считать себя победителем. И что из этого следует? То, что надо быстренько провести рекогносцировку.
Следующие двадцать четыре часа я разрабатывал варианты побега. Механические замки внутри всей тюрьмы я бы открыл без особых усилий, во всяком случае, моя отмычка не знала проблем с дверью камеры. Но как быть с воротами во двор — те запирались с помощью электроники. Было бы время да подходящий инструмент, я бы справился и с ними. Но там сидит охрана, прямо над воротами, в сторожевой будке. Этот маршрут, выходит, не годится, впрочем — как и любой прямой путь. Делать нечего, надо в подробностях выяснить планировку тюрьмы.
Заполночь я вылез из-под одеяла и стал собираться на разведку. Нет, никаких ботинок — надо быть совершенно бесшумным, так что лучше всего сгодятся три пары носок, надетых друг на друга. Я запихнул в постель под одеяло лишнюю одежду — чтобы койка не выглядела пустой, если вдруг кому придет охота взглянуть в камеру через глазок. Вилли, знай себе, беззаботно посапывал, да похрапывал, так что я спокойненько отомкнул замок и выскользнул в коридор.