Зоя Павловна гуляла по парку.
— Какой-то вы взбудораженный, Иван Иванович.
— Это моё обычное состояние, — сказал Жиров. — Сказывается благотворное влияние лечебных процедур.
— Как продвигается расследование? — полюбопытствовала миссис Марпл.
— Кое-что продвигается, — уклончиво ответил Жиров. — Скажите, а с чего вы вообще решили, что в санатории что-то нечисто?
— Это довольно долгая история, — сказала Зоя Павловна. — Скажу больше, я сюда приехала неспроста.
— Это я уже понял, — поддакнул Жиров.
— Два года назад в этом санатории отдыхала моя старшая сестра Ангелина Павловна Телеухова, как и я, а по мужу Гурьянова, она в Москве живёт одна, муж умер несколько лет назад. А рекомендовала сюда приехать Зосенька, наша двоюродная племянница, она врач-терапевт, тоже живёт в областном центре, летом подрабатывает в санатории, здесь премии значительные в разгар сезона. Зосенька такая замечательная молодая женщина, я помню ей совсем крохой. Я с Зосенькой, после замужества, редко виделась, а вот сестра с ней поддерживала отношения.
«Так, — вздохнул Жиров. — Изучать генеалогическое древо семейства Телеуховых-Гурьяновых не входит в мою задачу».
— И что же ваша старшая сестра?
— Зосенька её уговорила приехать, так, мол, здесь хорошо, такие прекрасные врачи, и я рядом, всегда помогу, если что. Сначала действительно всё было прекрасно, обслуживание на уровне, Зосенька постоянно в номер забегала, спросить, как самочувствие, не надо ли чего. Только вот сестре показалось, что племянница постоянно какая-то взвинченная. Будто целый день она дожидается некого события, которое происходит ночью. А однажды услышала, как Зосенька разговаривает по телефону с мужем. Тот хотел приехать на несколько дней вместе с дочкой, а Зосенька всяческие предлоги изобретала, мол, загружена с утра до ночи, некогда будет с ними заниматься, в общем, отговорила приезжать. А ведь такой у неё замечательный парень — муж, работящий, непьющий, и дочка чудесная. Это всё сестре показалось очень странным. Она у меня разведчица старая, однажды ночью подкралась к флигелю, который для персонала, заглянула в окошко, а там: голая Зосенька, голый директор Рыбин, ещё две голые докторши, пьют вино, хохочут и занимаются, если «Камасутру» когда-нибудь смотрели, поймёте, чем занимаются.
— Да уж, — сказал Жиров. — Впечатляющее, наверное, зрелище было.
— Ну, моя старшая сестра — человек прямой, полжизни в райкоме партии проработала. Заявилась к директору в кабинет, хлопнула кулаком по столу, пообещала весь этот кавардак прикрыть, дурачок директор вокруг неё бегал, вы, мол, не так поняли, это у нас просто общение. Ага, просто общение, две голые бабы на голом мужике скачут, а третья от любовной истомы изнемогает. Зосенька в коленях валялась, не губите, у меня семья. Обозвала их сестра последними словами и уехала из санатория.