— Рыбин Виктор Петрович, директор санатория. А я вчера был на совещании в областном центре, меня ваша начальница Альбина Васильевна спрашивает: «Ну, как там мой Жиров?», а я ни сном ни духом. Что же вы сразу ко мне не подошли?
— Да я как-то, — замялся Жиров. — Чего начальство беспокоить попусту…
— Поселились нормально? — спросил директор. — У вас лечащий врач кто, Селезнёва?
— Она, — сказал Жиров. — А на процедуры к Уваровой хожу.
— Замечательные специалисты, — сказал Рыбин. — Если какие проблемы, подходите ко мне в кабинет без стеснения.
— Хорошо, — сказал Жиров. — Рад знакомству!
— Ну, я побежал, — директор едва не подпрыгнул на месте. — А то знаете, всё дела-дела.
«Вот и познакомились, — подумал Жиров. — Казанова ты наш драгоценный!»
— Завтра процедур не будет, Иван Иванович, — сказала Уварова. — Утром всем коллективом едем на похороны Натальи Степановны. Положено на третий день, но в интересах следствия тело проходило исследование.
— Печальное это занятие, я имею в виду похороны, — сказал Жиров. — Я тут случайно встретил Виктора Петровича, но соболезнование высказать не решился, вдруг не так поймёт.
— Вот у вас профессия, Иван Иванович, — покачала головой Уварова. — Даже в отпуске дело себе находите. И что же вы ещё разнюхали?
— Да ничего выдающегося, — сказал Жиров. — Некоторые отдельные личности переживают по поводу морально-нравственной обстановки в санатории, но, наверное, это признаки старческого маразма. Их, как вы выразились, к делу не подошьёшь.
— Да нет никакого дела, Иван Иванович, — напористо сказала Уварова. — Мало ли чего там судебному эксперту спьяну померещилось.
— Может быть, — сказал Жиров. — Как насчёт вечерней прогулки в парке?
— Сегодня я не в настроении, — сказала Уварова. — Давайте завтра, после поминок. Я зайду к вам в номер.
А не прогуляться ли мне за водовкой, подумал Жиров, погода хорошая, пройдусь до посёлка и обратно, что-то поднадоел мне санаторный режим, да и процедур завтра не будет. В каждом деле всегда наступал момент, когда он ощущал себя охотничьей борзой, завидевшей добычу. Ноздри нервно раздувались, было страстное желание сорваться с места в карьер и схватить за глотку. В этот момент всегда нужно было остановиться и замереть в ожидании. Несколько витиевато он называл это положение — неприступный Будда, тот, кто не суетится, не совершает ошибок.
Как многие сотрудники прокуратуры, Жиров брал взятки, очень редко и обычно борзыми щенками. Он не считал такой подход зазорным, и нарушал служебную этику только в тех случаях, когда вина человека была неоднозначной, например, запутался в долгах и покалечил настырного кредитора, или же хорошо понимал: если обвиняемый получит тот срок, который ему назначит суд, из колонии выйдет вконец опустившимся, моральным уродом. В таких случаях Жиров по мере возможности умалял обвинительную часть, разумеется, не бескорыстно, очень скромно, в виде ремонта старенькой тойоты или просто хорошего ужина в кабаке.