— Да… Аппетит у вас хороший, Туланов. Не знаю… Конечно, если бы везде, как у вас, сколотили красные отряды самообороны, — тут бы белым каюк, быстренько бы смотались с коми земли. Отряд — это хорошо. Но запросы у вас… слишком…
— Слушай, Кочанов, у нас всего три шашки и две винтовки. На тридцать пять умелых парней…
— Да я-то понимаю, но пока мы бедны, Туланов, как церковные мыши. Арсеналы наши… только одно название, что арсеналы… Надо подумать, Туланов. Давай завтра на съезде встретимся, а я сегодня посоветуюсь со знающим людьми.
Назавтра в перерыве Кочанов и уездный военком сами подошли к Федору.
— Кто в вашем отряде командир? — сразу спросил военком.
— Туланов Гордей Михайлович, — ответил Федор. — Брат, что ли?
— Да, младший. Он служил в Красной Армии, сейчас дома, после ранения. Большевик.
— Правильно. Числится такой отряд в Кыръядинском военкомате, с января месяца числится. Дали им две винтовки с патронами, а больше у нас и нету. Слушай, Туланов. Мы так решили: по приказу командования шестой армии Ижмо-Печорский полк сейчас переходит с Ижмы на Эжву — как раз в вашем районе. Я напишу бумагу Самодеду, чтобы он дал распоряжение тому полку оставить для вашего отряда оружие. Какое смогут. В случае чего в волости преградой белым станет ваш отряд. Самодед мужик правильный, он это поймет и поможет. Как смотришь?
— Да как мне смотреть? — улыбнулся Федор. — Как показывают так и смотрю.
— Ну и ладно, договорились.
Через пару дней уездный военком снова подошел к Туланову:
— Ну, говорил я, что правильный мужик Самодед? Говорил… Отдано распоряжение, Туланов, оставить вашему отряду двадцать винтовок с патронами и гранат, сколько смогут. Пулеметов не обещают, самим, говорят, не хватает.
— Не густо, товарищ военком. Даже по винтовке на человека не выйдет.
— Да, Туланов, считать я тоже умею. Но, как говорится, чем богаты… Все же лучше, чем ничего. При случае хоть дадите понять, что не с голыми руками по избам сидеть.
— Понять дадим… в случае чего, — кивнул Туланов.
Поездкой Федор остался доволен. Он и с трибуны выступил — по наказу — просил куст их деревень отделить от Кыръядина в самостоятельную волость, очень неловко ездить решать самые простые дела за сто двадцать верст… Съезд такое предложение одобрил.
Вот только хлеба не удалось достать. Везде тяжело, одна надежда — на Россию, может, она подкормит. Съезд сильно затянулся. Упала оттепель, и Федор заволновался: успеть бы добраться домой зимним путем. Он уже собирался обратиться к председателю с просьбой отпустить его, пока зимние дороги не раскисли, как Кочанов сам его вызвал в уездный комитет партии.