Встал, лицо официальное, злое. Жди здесь.
Вышел, заперев Туланова на ключ. Вернулся через час, не один — с красноармейцем, вооруженным винтовкой.
— Ты, Туланов, арестован. Такое решение принято: мы точно установим, где и как погиб Паршуков, куда делись триста тыщ казенных денег. Где ты обретался столько месяцев. Тогда и будет с тобою разговор. Все! Шагай.
Глубокая тоска навалилась на Федора. Ждал он этого разговора, представлял его во всех подробностях, и вопросы Вишнякова, и свои ответы ему и кому там еще отвечать придется. Но все равно — несчастье казалось теперь даже больше того, что ему удалось пережить. Там, в слободе, не верили чужие люди, которые его не знали да и знать не желали. Хотели они увидеть в нем белого шпиона — и увидели. Они, скорей всего, и договорились с конвоем, чтобы шлепнули их с Паршуковым за околицей, без лишнего шуму: ведь хозяйка слышала, как их допрашивали, видела деньги. И надо было при ней отдать громкий приказ: мол, доставить в штаб…
А здесь, дома… Ведь свои же! Как можно не верить человеку, которого давно знают? Да что ж это деется на вольном свете? Когда ж теперь он увидит Ульяну, дитя свое — когда? Пока напишут, пока запросят, пока обратно ответ добежит… Да и добежит ли.
За две недели ожидания, в отдельной камере, в тюрьме, и сердце, и душа, и сознание Федора — все устало, бесконечно устало ждать и надеяться. Горе давило тяжестью непомерной, надежда почти угасла. Месяц минул после ареста. Освобождать его явился сам Вишняков. Он вошел в камеру и долго стоял перед Тулановым, стоял и смотрел молча, не в состоянии свыкнуться с мыслью, что его, Вишнякова, никто здесь не собирался обманывать.
— Ну ты и фрукт, Туланов… Смотри, какой ты фрукт… Можно сказать — овощ! — Он покрутил головой. — Да ты ведь и вправду — невиновен. Ну нисколечки невиновен, да еще и пострадал ни за что. Там — пострадал. Да тут… я добавил, вернее, — мы. Я, брат, не один принимал такое решение… Так что давай без обид. История-то невероятная, Туланов! Ты меня тоже пойми, Федор Михалыч!..
Федор молча ждал конца тирады.
— Командование Шестой армии сообщило — да, был такой факт в Бугурусланском полку, документально зафиксирован в ревтрибунале армии… Ну ты счастливый, Туланов… Это ж надо такому счастливому родиться: пулю, нацеленную в затылок, схлопотать, да и живому остаться! Да что — пулю… Триста тыщ казенных рублей потерять, заместо притащить в мешке бумажку с дурацкой печаткой — и к стенке не встать… Ну, Туланов, ты везун… Такой везун, прямо пробы некуда ставить… Тебя показывать надо — за большие деньги…