- Все то время, пока Даша, моя милая Даша, думала, что встретила свою любовь, вы всего лишь использовали ее!
От абсурдности сказанного хочется рассмеяться, останавливает от столь необдуманного поступка лишь инстинкт самосохранения. Чтобы попытаться как-то объяснить, что все сказанное мужчиной – глупость, в очередной раз поднимаю взгляд, уже даже придумываю, что сказать, но сбиваюсь, едва открыв рот.1f63b
Потому что замечаю его зрачки. Совершенно неадекватного размера для нынешнего уличного освещения.
Мысли судорожно цепляются друг за друга, а сознание затапливает ужас. У меня нет абсолютно никаких идей, что делать дальше, как выбраться, спастись, ведь от этого человека можно ждать совершенно чего угодно.
Надо как-то потянуть время, дождаться, пока кто-нибудь появится, попросить о помощи. Не может же эта улица всегда быть безлюдной.
Я хватаюсь за эту идею, успеваю даже сказать: «Понимаете…», как вдруг Мирошниченко хватает меня под локоть и начинает тащить за собой в сторону парковки.
Кажется, мысль о том, что тут в любой момент могут появиться свидетели, осенила не только меня.
- Мне больно! – говорю, как можно громче, надеясь, что каким-то чудом удастся привлечь чье-либо внимание.
Мужчина мою реплику игнорирует, лишь ускоряет шаг, волоча меня за собой.
Я судорожно соображаю, что делать. Слышу, как где-то позади резко тормозит автомобиль и, молясь, что его водитель сможет стать моим спасением, со всей силы дергаю рукой.
Мирошниченко такой прыти от меня, видимо, не ожидает. Буквально на мгновение он ослабляет хватку, но этого мне вполне достаточно, чтобы получить хоть какой-то простор для маневров. Все еще не до конца свободная, я, действуя проверенным способом, со всей силы наступаю ему на ногу, чувствую, как мужчина сгибается, слышу его злобное шипение и ругательства. Но все это ерунда по сравнению с тем, что я свободна.
Жадно вдыхая воздух, начинаю убегать от него, но уже через пару мгновений вновь оказываюсь схваченной. Мирошниченко плотно прижимает меня спиной к себе, вновь начиная тащить в сторону парковки.
Хочется заплакать от отчаяния и бессилия, потому что сделать еще хоть что-то не представляется возможным.
Я прикрываю глаза, не желая верить в то, что проиграла, как вдруг чувствую, что мужчина содрогается, его руки слабеют, и я вырываюсь на свободу.
Не понимая, что происходит, но не желая упускать возможность на спасение, срываюсь с места, на ходу оборачиваюсь и резко торможу, когда понимаю, что напротив пошатывающегося Мирошниченко стоит Никита.
Словно в замедленной съемке вижу, как он заносит руку для удара, а затем бьет мужчину с такой силой, что тот падает на землю. Проходит несколько секунд, а Мирошниченко по-прежнему не встает, так и лежит на земле.